Рейт высокомерно пригрозил:

– На счет «пять» я стреляю.

– Сначала один вопрос, – произнес Вудивер. – Куда мы направляемся?

Рейт прослушал его вопрос:

– Один… Два…

Вудивер тяжело вздохнул‑

– Вы совершенно не хотите со мной разговаривать.

– Три…

– Но я должен как‑то защищаться…

– … Четыре…

– … насколько это возможно.

Вудивер отпрянул назад к стене. Бархатный балдахин упал сверху прямо на Рейта и Дейне Зарре.

Рейт выстрелил, но складки ударили его по руке, и она опустилась вниз: пуля лишь скользнула по черным и белым плиткам пола.

Хихиканье Вудивера звучало приглушенно, но самодовольно. Вдруг пол задрожал под его тяжелыми шагами. На Рейта опустилось что‑то тяжелое. Вудивер навалился на него всей своей массой. Рейт лежал под ним в полубессознательном состоянии. Голос Вудивера прозвучал совсем близко:

– Значит, озорник хотел доставить Аиле Вудиверу беспокойство? Вы только посмотрите, как он сейчас себя чувствует! – Вес поднялся, – И Дейне Зарре, который любезно отказался убивать меня из‑за угла… Ну, ладно, живите себе дальше, Дейне Зарре. Я более великодушен.

Шорох, печальное и приглушенное бормотание, скрип ногтя по кафелю.

– Адам Рейт, – сказал голос. – Вы – особо ненормальный случай. Меня интересуют ваши намерения. Бросьте оружие, вытяните вперед руки и не двигайтесь. Вы чувствуете давление на своей шее? Это моя нога. Так что, быстрее! Руки вперед и никаких резких движений! Хисзиу, продолжай!

С протянутых рук Рейта убрали складки бархата. Быстрые темные пальцы связали его руки шелковым шнуром.

Бархат отодвинули еще дальше. Рейт поднял глаза вверх и увидел стоящую на широко расставленных ногах массу. Раб Хисзиу, как марионетка, прыгал вперед и назад, вокруг и в стороны.

Вудивер поднял Рейта:

– Приятно прогуляться!

Мощным ударом он сбил его с ног. Рейт потерял сознание.

Глава 19

Рейт стоял в темном помещении возле металлических стеллажей. Его вытянутые руки были крепко привязаны к поперечной перекладине; ноги были закреплены таким же образом. В эту дыру не попадало ни лучика света – за исключением мерцания нескольких звезд, проникавшего сквозь узкое оконце. Раб Хисзиу торчал в двух метрах от него и держал в руках легкую плетеную шелковую плетку. Она представляла собой гибкий шнур, укрепленный на короткой ручке. Казалось, что раб видел в темноте и получал удовольствие оттого, что щелкал через неравномерные промежутки времени концом плетки по рукам, ногам и подбородку Рейта. Лишь однажды он сказал:

– Обоих твоих друзей тоже обнаружили. Их дела обстоят ничуть не лучше, чем твои, даже еще хуже. Вудивер устроит им веселую жизнь!

Рейт безучастно стоял на месте, его мысли были вялыми и безразличными. Неудачи со всех сторон; он не мог думать ни о чем другом. Слабые, но болезненные удары плетки Хисзиу уже почти не воспринимались. Его жизнь подходила к концу, и он обращал на эти удары столько же внимания, как на капли дождя, падающие в одно из мрачных морей Чая. Где‑то вне его поля зрения взошла голубая луна и осветила небо. По медленному появлению или по еще более медленному затуханию лунного света можно было ночью определить время.

Хисзиу задремал и тихонько захрапел. Рейту было все равно. Он поднял голову и посмотрел в окно. Свет луны исчез. На востоке мутный свет предвещал появление Карины 4269. Хисзиу дернулся, проснулся и раздраженно ударил плеткой Рейта по щеке – на ней сразу появился кровавый рубец. Он вышел из камеры и через мгновение появился снова с кружкой горячего чая, который принялся громко пить, стоя у окна.