|
Глава XI. Побег Мамины Прошло около полутора лет, и снова я очутился в стране зулусов. В полтора года многое изглаживается из памяти, а потому понятно, что за это время я более или менее забыл много подробностей «дела Мамины», как я его называл. Но все эти подробности живо воскресли в моей памяти, когда первое лицо, которое я встретил – в некотором расстоянии от краля Умбези, – была сама прекрасная Мамина. Она сидела под дикой смоковницей, обмахиваясь большим пальмовым листом, и выглядела так же обворожительно, как всегда – наружность ее нисколько не изменилась. Я спрыгнул с козел фургона и приветствовал ее. – Доброе утро, Макумазан, – сказала она. – Сердце мое радуется при виде тебя. – Здравствуй, Мамина, – ответил я просто, без всякого упоминания о своем сердце. Затем я прибавил, взглянув на нее: – Правда ли, что у тебя новый муж? – Да, Макумазан, мой прежний возлюбленный сделался теперь моим мужем. Ты знаешь, о ком я говорю – о Садуко. После смерти этого злодея Мазапо он не давал мне покоя, и король, а также Нэнди очень просили меня, и я согласилась. Да и, собственно говоря, мне казалось, что Садуко представлял выгодную партию. Я шел с ней рядом, так как фургоны пошли вперед к месту старой стоянки. Я остановился и взглянул на нее. – Тебе казалось? – переспросил я. – Что ты хочешь сказать этим? Разве ты несчастлива? – Не совсем, Макумазан, – ответила она, передернув плечами. – Садуко очень любит меня – даже больше, чем я этого желала бы, так как из за этого он пренебрегает Нэнди, а та, конечно, ревнует. Кстати, у Нэнди опять родился сын. Короче говоря, – вырвалось у нее, – я только игрушка, а Нэнди хозяйка дома, а такое положение мне совсем не нравится. – Если ты любишь Садуко, то тебе это должно быть безразлично, Мамина. – Любовь, – горько проговорила она. – Пфф! Что такое любовь? Но я тебе уже однажды предлагала этот вопрос. – Почему ты здесь, Мамина? – спросил я, меняя разговор. – Потому что Садуко здесь и, конечно, Нэнди – она его никогда не покидает, а он меня не хочет покинуть. Мы здесь, потому что приезжает королевич Умбелази. Готовится большой разговор, и надвигается великая война – та, в которой многим придется сложить свои головы. – Война между братьями, Сетевайо и Умбелази? – Да, конечно. Для чего же, ты думаешь, мы покупаем ружья, за которые нужно платить скотом? Будь уверен, что не для того, чтобы стрелять дичь. Краль моего отца сделался теперь штаб квартирой партии «изигкоза», т. е. приверженцев Умбелази, а краль Гикази – штаб квартирой партии Сетевайо. Бедный отец! – прибавила она со своим характерным пожатием плеч. – Он воображает себя теперь великим человеком с тех пор, как он застрелил слона, но я часто думаю, какой печальный конец ожидает его и нас всех, Макумазан, включая и тебя. – Меня?! – воскликнул я. – Какое отношение имею я к вашим зулусским спорам? – Это ты узнаешь, когда все будет кончено!.. Но вот и краль. Прежде чем войти в него, я хочу поблагодарить тебя за твою попытку спасти моего несчастного мужа Мазапо. – Я это сделал только потому, Мамина, что считал его не виновным. – Я знаю, Макумазан. И я тоже считала его невиновным, хотя, как я всегда говорила тебе, я его ненавидела. Но то, что я узнала с тех пор, убедило меня, к сожалению, что он не совсем был невинен. Видишь, Садуко ударил его, и этой обиды он не мог забыть. Кроме того, он ревновал меня к Садуко, как к бывшему моему жениху, и хотел причинить ему зло. Но вот чего я до сих пор не понимаю, почему он не убил Садуко, а ребенка. – Ведь говорили, что он пытался это сделать. Ты помнишь. Мамина? – Да, Макумазан, я и забыла. |
