Теперь, когда заговоренное ожерелье больше не сдерживало меня, когда память вернулась, я знала, что должна делать и как. Это знание жило во мне, бежало вместе с кровью по венам, наполняло мою душу и сердце. Говорят, у фейри нет души, говорят, после смерти их ничего не ждет. Как же ошибаются те, кто верит в это! Моя душа разрывалась от горя и ненависти. Во мне клокотали ярость и желание отомстить, и я точно знала, кому.

Широкие влажные ступени, ведущие вниз. Я вижу тьму, ползущую из-под закрытых дверей, и стражников, кинувшихся мне наперерез. И снова — воздушная волна сбивает их с ног, поднимает вверх хрупкие человеческие тела и с силой бросает на каменный пол. Стоны, мольбы, замирающее сознание. Я хочу вернуться и добить каждого, кто встал у меня на пути, но одергиваю себя: мой главный враг еще впереди, я чувствую его так, как хищник чувствует дичь. Я больше не жертва, теперь я — охотник.

Тяжелая каменная глыба, заменявшая дверь, нехотя отворилась, и из древнего подземелья мне в лицо ударил запах смерти. Я отступила, вглядываясь в темноту. Она клубилась вокруг меня, вытягивала длинные щупальца, хотела обвиться вокруг ног, завладеть телом, проникнуть в сознание — и не могла. Словно некий невидимый купол накрыл меня, защищая от темной магии. Это проснулась во мне та часть, что подарили мне боги. Я была сильнее эриллиума Бадб, он не смел ко мне прикоснуться.

Взмахнув рукой, я заставила тьму отступить. С тихим недовольным шипением втянулись щупальца и сгусток тьмы, уплотнившись, сполз вниз по ступенькам, открывая мне путь. Я послала вперед духов воздуха и воды. Они слетели ко входу в святилище, словно прозрачные змеи, разметали стражу и замерли, обвившись вокруг створок тяжелых дверей.

— Ну, заходи, коль пришла, — услышала я холодный насмешливый голос, который еще долго будет преследовать меня по ночам.

Но страха уже не было. Я решительно шагнула вперед.

В огромном подземном зале, неизвестно кем и когда вырубленном в толще черного камня, меня уже ждали. Я сразу увидела их — человек тридцать в знакомых плащах, столько времени наводивших на меня ужас. Они стояли, окружив алтарь, выточенный из гранита, и каждый в руках держал прозачную сферу, наполненную боевым заклинанием. Пылали смоляные факелы в держателях на стенах, пылали толстые свечи, расставленные вокруг алтаря, пылал багрово-красным светом огромный рубин, впаянный в алтарь, но мой взгляд не мог оторваться от бледного мужского тела, распятого над ним.

Рурк! Они подвесили его на прочных цепях так, что кровь, струившаяся из надрезов на запястьях и лодыжках, стекала прямо на эриллиум. Надрезы были сделаны точно и аккуратно, чувствовалась рука мастера. Тонкие красные струйки падали на багровый рубин и с шипением испарялись, заставляя камень пульсировать, будто огромное живое сердце.

— Не правда ли, он чудесен, — от толпы дознавателей отделилась знакомая фигура, — самый таинственный и самый опасный артефакт, созданный руками богов. Они заключили в нем дух непокорного демона, короля фоморов, который так и не смирился со своим поражением. Он и сейчас мечтает о мести.

Мужчина скинул капюшон, и наши взгляды скрестились, будто мечи в смертельном поединке. Его выцвевшие серые глаза смотрели с холодным безразличием. Он был уверен в своем превосходстве.

— Отпустите его, — я кивнула на Рурка. Голова моего паладина безжизненно упала на грудь, мокрые от пота пряди волос закрыли лицо, и я никак не могла поймать его дыхание жизни. Лишь то, что кровь не свернулась, говорило, что он все еще жив.

— Ты мне приказываешь? — дознаватель саркастично изогнул бровь, одарив меня насмешливым взглядом. — Не много ли берешь на себя, фейри? Ритуал уже начат, его нельзя прерывать, иначе эриллиум Бадб выйдет из-под контроля.