Хкуандув упал на колени рядом с ней, перевернул ее на спину и смахнул с лица налипший снег.

Глаза Денварфи были закрыты. Она дышала неглубоко, и из приоткрытых губ почти не вылетал пар.

Под напором усилившегося ветра Хкуандув разобрал лук Денварфи и пристроил его части у себя за спиной, под плащом. Потом он взвалил Денварфи на плечо, сделал первый шаг – и у него подогнулись ноги. Эта долгая ночь отняла у Хкуандува намного больше сил, чем он думал. Пошатываясь, он побрел по снежной равнине.

К тому времени, когда Хкуандув преодолел гребень каменистого склона, за воем ветра он уже не мог различить дыхание Денварфи. Он спустился вниз, одной рукой цепляясь за скользкие шаткие камни.

Теперь, когда их миссия так близка к завершению, ему следовало бы бросить Денварфи и в одиночку закончить начатое, но сделать этого Хкуандув не мог. Быть может, он постарел за годы служения и его преданность делу касты ослабла. Но ведь Денварфи нипочем не выжить одной в надвигающуюся бурю.

А он не сможет пережить потерю Денварфи.

Опустив голову, Хкуандув двигался вперед. Пробираясь по желобу, он даже не глянул на присыпанный снегом труп Курхкаге. Когда он добрался до их стоянки, палатка оказалась наполовину погребена под снегом. Хкуандув снял с плеча Денварфи, сбил смерзшийся снег, а затем поспешно втащил женщину в палатку и нашел мешок с сушеным навозом.

Он развел у входа в палатку едва тлеющий костерок, надеясь, что огонь продержится некоторое время, потом заполз под плащи и одеяла и улегся рядом с Денварфи. Прижался к ней всем телом – и эта близость вкупе с немилосердно чадящим костром у входа даровала им хотя бы малую толику тепла.

Хкуандув на миг закрыл глаза, борясь с безмерной усталостью.

Потом открыл глаза и приподнял голову. Ветер больше не выл, и в палатке было темно. Рядом шевельнулась Денварфи.

– Где мы? – пробормотала она.

Хкуандув подполз ко входу в палатку. Полог снаружи привалило снегом. Он принялся раскапывать снег и наконец‑то выбрался наружу – в безмолвный темный мир, укрытый пологом свежевыпавшего снега.

Пурга закончилась. Выбившись из сил и угревшись рядом с Денварфи, Хкуандув все‑таки заснул. И проспал весь день.

Он пригнулся и увидел, что из палатки выглядывает Денварфи. В глазах ее отражался тот же испуг, который охватил Хкуандува.

– Оставайся здесь! – велел он и побежал, продираясь через наметенные сугробы.

Добежав до места, откуда они вели наблюдение, и увидев парусиновый полог, прикрывавший вход в пещеру, Хкуандув понял, что опоздал. Из‑за промерзшего полога не выбивался ни единый лучик света. Уже не заботясь о скрытности, Хкуандув бегом бросился к пещере. Почему они не забрали с собой парусину?

Он шагнул ко входу в пещеру, рывком отдернул полог.

В пещере лежали тела Ахаркниса и Курхкаге. Хкуандув увидел, что руки их сложены на груди.

Сгэйльшеллеахэ исполнил для павших собратьев погребальный ритуал.

Если не плотью, то по крайней мере духом вернутся они к своему народу, к своим предкам. Когда тела погибших невозможно доставить домой, их сжигают и приносят назад пепел. У Сгэйльшеллеахэ не было даже такой возможности, и он сделал для Ахаркниса и Курхкаге все, что было в его силах.

Хкуандув выбрался из пещеры и осмотрел каменистый горный склон, но на свежевыпавшем снегу не нашел и намека на следы. Вероятно, пурга унялась вскоре после того, как он заснул. Те, кого он преследовал, вышли в путь, и дневной снегопад, не такой обильный, скрыл их следы. Хкуандув поспешил назад в лагерь и увидел, что Денварфи укладывает снаряжение.

– Я потерял их след, – присев рядом с ней, бесцветным голосом сказал Хкуандув.

Лицо у Денварфи было все такое же осунувшееся, бледное. Капюшон соскользнул с головы, и густые волосы свободно упали на плечи.