Вельмидревний Отче подавил вспышку досады.

Мы с Ошей направимся в Белу. Оттуда я пошлю тебе весть на случай, если поблизости окажется один из наших кораблей. Если нет, наше возвращение домой продлится несколько дольше.

– Ах да, ты же взял молодого Ошу в ученики. Меня это удивило, а впрочем, ты часто видишь многообещающие возможности там, где другие не могут разглядеть ничего. Как проходит его обучение?

Он выдержал не одно трудное испытание и остался непоколебим в служении и долге. Недостаток умения и опыта он с лихвой восполняет ревностным старанием. Я уверен, что со временем он займет достойное место в нашей касте.

Судя по голосу, Сгэйльшеллеахэ был рад поговорить о повседневных делах касты и трудностях обучения. Это подкрепило уверенность Вельмидревнего Отче в том, что он выбрал для разговора верную тему.

Сгэйльшеллеахэ всей душой предан касте, но он ступил на неверный путь под влиянием Бротандуиве и этой женщины‑полувампира. Кто‑то должен вмешаться и освободить его от тяжкой ноши.

– Я рад узнать, что ты здоров и благополучен, сын мой, – тепло проговорил Вельмидревний Отче. – И где же вы сейчас находитесь?

Где мы находимся?

– Я хочу подсчитать, сколько дней вам понадобится на то, чтобы добраться до Белы… и по возможности выслать за вами боевой корабль.

Это было бы как нельзя кстати, Отче. Мы сейчас к юго‑западу от гор за Древинкой… в оконечностях мест, которые люди называют Топь.

– В болотах? Вам предстоит не слишком приятное путешествие. Насколько вы углубились в Топь?

Завтра утром мы уже двинемся прямо на запад. Нам повезло отыскать пустующую хижину, и по крайней мере эту ночь мы проведем со всеми удобствами.

Сознание Вельмидревнего Отче не могло проникнуть за пределы эльфийского леса. Зато когда кто‑то из анмаглахков говорит с ним через словодрево, он может почувствовать то место, где находится собеседник. Когда анмаглахк прикладывает словодрево к живому дереву, его голос едва уловимо меняется – в зависимости от того, какого дерева он касается.

– А ты говоришь со мной через иву, не так ли? – спросил он. – И она растет прямо в болотах? До чего же стойкое дерево!

Он часто играл в эту простенькую игру со старейшими или с самыми любимыми своими детьми – они проверяли, сумеет ли Вельмидревний Отче назвать дерево, через которое с ним говорит собеседник.

Да, Отче, ты редко ошибаешься. Сгэйльшеллеахэ снова помолчал. До чего же приятно говорить с тобой!

– И мне тоже, сын мой.

Я пошлю тебе весть, когда мы доберемся до Белы.

– Я с нетерпением буду ждать твоего возвращения… и сделаю все, чтобы его ускорить.

Во тьме и безмолвии, Отче.

Голос смолк, на сей раз окончательно.

Вельмидревнему Отче удалось развеять душевное смятение Сгэйльшеллеахэ, и скоро это дело придет к благополучному завершению. Легонько постукивая пальцами по стенам алькова, он погрузился в долгое ожидание, и наконец через древесину дуба к нему проник уже другой голос:

Отче, боюсь, что я не…

– Погоди, Хкуандув… и слушай внимательно.

* * *

На следующее утро Лисил едва успел выйти во двор, чтобы всласть потянуться, когда из‑за хижины послышался крик Сгэйля:

– Лиишил… Магьер… сюда!

Вслед за Лисилом из хижины, протирая глаза, вышла Магьер:

– Что это он разорался?

Лисил пожал плечами и двинулся в обход хижины. Увидев в руках Сгэйля край просмоленной парусины, полуэльф остановился так резко, что Магьер едва не налетела на него.

Сгэйль сидел на корточках перед узким баркасом, вытащенным на берег островка.