– Что еще стряслось, матушка?

И тут кузнец увидел чужаков. Он тотчас швырнул мешковину в дверной проем и, шагнув вперед, заслонил собой старуху и малышей. Дольше всего кузнец разглядывал Винн и Мальца, и его подозрительный взгляд слегка смягчился. Оша, хоть и закутался в плащ, и прикрыл капюшоном волосы и острые уши, все равно был подозрительно высок ростом.

– Можно нам получить ужин и ночлег в вашем общинном доме? – спросил Лисил. – Мы заплатим.

При слове «заплатим» Магьер положила на землю завернутый в парусину шар и сбросила с плеча дорожный мешок. До чего же странно было доставать из него кошель с деньгами! Когда же им в последний раз доводилось за что‑то платить?

Кузнец‑великан подошел ближе, но держался все еще настороженно.

– Мое имя Камерон, – представился он, – а это Катрина, старейшина нашей деревни. – Кузнец снова окинул пришельцев изумленным взглядом. – Вы что же, с самой Топи сюда явились?

– Мы направляемся в Белашкию, – уклончиво ответил Лисил. – Так у вас найдется где переночевать?

– У нас есть деньги, – добавила Магьер, взвесив в руке кошелек.

Деньги в этих местах не особо ценятся, но все же могут пригодиться, чтобы уплатить налоги или что‑то прикупить в городе. Магьер нахмурилась. У них в кошельке, если не считать золотых, только несколько серебряных монет, да и те отнюдь не мелкие. Ни грошей, ни пенсов у них нет, а в этих местах и серебряный шиллинг слишком редкая птица.

– Пойдемте, – бросил Камерон и свернул на дорожку между хижинами.

Путники двинулись следом, и Магьер заметила, что Оша отстает. Только сейчас ей пришло в голову, что молодой эльф никогда прежде не бывал в людских селениях. Остается надеяться, что Винн за ним присмотрит… а впрочем, кузнец‑великан и не обращал на эльфа особого внимания. И хорошо. Винн, с ее природной склонностью к изучению языков, могла более‑менее общаться по‑древински, но Оша этого языка вовсе не знал.

Катрина первой подошла к двери и распахнула ее, шуганув еще нескольких ребятишек, которые собрались поглазеть на пришельцев, а в особенности на крупного серебристо‑серого пса.

– А ну‑ка все брысь отсюда! Домой, домой бегите! – шикнула на них старуха и, переступив порог, махнула рукой гостям, чтобы заходили следом. – Этой дорогой к нам мало кто забредает, но овсяные лепешки да козий сыр у меня сыщутся.

– Нам это подойдет, – отозвалась Магьер. – Спасибо.

Малец обежал кругом комнату, принюхиваясь к полу. Сыростью здесь и не пахло, а в задней стене виднелся приличных размеров очаг, сложенный из камня и глины. Всю обстановку комнаты составляли три неструганых стола с табуретами.

– До нас доходили слухи о сражениях, – напрямик, по своему обыкновению, ляпнула Винн. – У вас тут на дорогах не опасно?

Магьер не ждала, что речь об этом зайдет так скоро, и впилась взглядом в лицо Камерона, ожидая ответа.

– У нас никаких сражений не было, – отозвался кузнец своим мягким глубоким баском, – но слыхать доводилось всякое. Говорят, к северу отсюда, возле столицы, дела совсем плохи… до сих пор воюют.

– Что именно вы слыхали? – быстро спросила Магьер.

– Да всякое. Как поедут наши в город торговать, так и привезут какую‑нибудь новость. Верени обвинили Энтов, что те, мол, прикончили одного их барона. И, само собой, потребовали виру, да еще выдать тех, кто в убийстве замешан. Князь Родек заявил, что и слыхом о таком не слыхивал. Болтают, будто его брат обвинил Верени в том, что они сами же все и подстроили. И завязался бой – в столице, прямо в стенах Кеонска.