|
В любом случае моя жизнь завершена, я никогда не хотел доживать до старости. Примите это событие, как я сам, искренне. Вы еще будете любимы, Изабель, вы заслуживаете быть любимой. Простите меня за то, что я не сумел сделать вас счастливой. Я никогда не был создан для семейной жизни, но я по-настоящему был привязан к вам; возможно, если бы судьба позволила мне жить, это чувство становилось бы все сильнее. И еще одно: когда Беатриса вернется, одна или с Сальвиати, улыбнитесь ей любезно. А если…»
— Дайте мне взглянуть на этот листок… Неужели я вправду написал весь этот бред? — Да, Бертран… Посмотрите сами… — Как странно… Клянусь вам, я даже мысленно не могу вспомнить того мужчину, который думал о подобном: «Я никогда не хотел доживать до старости…» И вот я, дорогая Изабель, уже на пороге этой самой старости. — Разочарованы жизнью? — Нет, счастлив стареть рядом с вами. — А это, Бертран, свидетельствует о том, что не следует ни умирать от любви, ни терять надежду на победу. — Вы верите, что в области чувств примеры служат доказательствами, Изабель? Все идет своим чередом. Ваш визит к Беатрисе оказался успешным; а мог бы привести к краху, мог бы убить меня. — Надо идти на риск… и вот вы живы… Но вы не сказали мне, что я должна ответить этой прелестной даме… — Что она хочет? — Повидаться с нами… Вместе поужинать или пообедать… Наконец, того, чего захотите вы. — Она станет рассказывать нам о своем путешествии по свету… Бали… Анкара… Гонолулу… Это будет смертельная тоска… Найдите какой-нибудь повод и извинитесь… — Это невозможно, Бертран, она сочтет меня злопамятной… А впрочем, меня это скорее забавляет. — Какое удовольствие находите вы во встрече с женщиной, которая, как вы мне говорите, заставила вас жестоко страдать? — Удовольствие, какое испытывают после утомительного плавания по морю, ступив на твердую землю… Встреча с Беатрисой, напомнив о прошлых невзгодах, позволит мне больше ценить мою нынешнюю защищенность… И потом, я нахожу ее, вашу подружку, очень милой. — Вы же ее ненавидели. — Я ненавидела ее, когда она вилась вокруг вас, когда она баламутила вас, когда она заменяла вам меня… Теперь же я признаю, что она женщина прелестная и что у вас всегда был прекрасный вкус… Это меня радует. — Простите, Изабель, но я сейчас очень устал и больше всего боюсь бесполезных разговоров; не втягивайте меня в них. — Я огражу вас от всех прочих разговоров, лишь бы только вы согласились со мной в… — Не собираетесь ли вы сказать мне, Изабель, что вам приятно, что мне придется увидеться с мадам де Солж?.. — Да, именно так, Бертран.
Прилив © Перевод. Юлиана Яхнина, наследники, 2011
— Сбрасывать маски? — переспросил Бертран Шмит. — Вы всерьез думаете, что людям надо почаще сбрасывать маски? А я так, напротив, полагаю, что все человеческие отношения, если не считать редчайших случаев бескорыстной дружбы, на одних только масках и держатся. Если обстоятельства иной раз вынуждают нас открыть вдруг всю правду тем, от кого мы привыкли ее скрывать, нам вскоре приходится раскаяться в своей необдуманной откровенности. Кристиан Менетрие поддержал Бертрана. — Я помню, как в Англии произошла катастрофа, — сказал он. — В шахте взорвался рудничный газ, и там оказались заживо погребены человек двенадцать шахтеров… Через неделю, не надеясь больше на спасение и понимая, что обречены, они ударились вдруг в своеобразное публичное покаяние. |
