— Кажется, милорд, — весьма смиренно отвечал младший учитель, — где-то неподалеку происходит встреча боксеров, достопочтенный мистер Мак…

— А ну, ходу! — крикнул нам лорд Лоллипоп. — Пошли! Сюда, мэм. Да пошевеливайтесь, вы, калечные!

И юный лорд самым дружеским и панибратским образом потянул мою дорогую Джемми за подол, и она трусцой побежала за ним, весьма довольная таким вниманием, а уж я поспешал следом. Мимо нас по зеленой лужайке пробегал какой-то мальчуган.

— Кто там стыкнулся, Петитоуз? — завопил милорд.

— Турок и Парикмахер, — пропищал в ответ Петитоуз и во всю прыть помчался к будке пирожницы.

— Турок и Парикма… — захлебываясь от смеха, с трудом выговорил милорд, глянув на нас. — Ура! Сюда, мэм!

И, свернув за угол дома, он отворил калитку в какой-то двор, где толпилась целая орава мальчиков и раздавались резкие, пронзительные возгласы.

— Дай ему, Турок! — кричал один.

— Двинь ему, Парикмахер! — кричал другой.

— Вытряхни из него душу! — пуская петуха, надсаживался третий мальчуган в костюме, из которого он вырос на добрые пол-ярда.

Представьте ужас, который охватил нас, когда толпа юнцов расступилась и мы увидели, как наш Таг дубасит достопочтенного Турка! Моя дорогая Джемми, ничего не смыслящая в такого рода делах, тотчас ринулась на обоих. Одной рукой оторвав сына от противника и толкнув его так, что он завертелся волчком и плюхнулся на руки секундантов, другой она вцепилась в рыжие вихры молодого Мак-Турка и освободившейся рукой тотчас принялась угощать его увесистыми оплеухами.

— Ах ты драчун… ах ты пакостник… ах ты аристократишка паршивый… ах ты… (каждое слово — оплеуха). Ох-о-оо! — Тут ее фонтан иссяк, ибо волнение, материнское горе и мощный пинок под колено, — последним, стыжусь признаться, наградил ее молодой Мак-Турк, — одолели бедняжку, и моя дорогая Джемми без чувств рухнула в мои объятия.

Июль. На празднике в Бьюла

Хотя между нашим и соседским семейством продолжался полный разрыв, Таг и высокородный юный Мак-Турк поддерживали знакомство через садовую ограду позади дома или в конюшне, где они во время каникул с утра до вечера дрались, мирились и устраивали всевозможные проделки. От Мака-то мы и услышали про мадам де Фликфлак, которую моя Джемми, как я уже упоминал, сманила у леди Килблейз.

Когда наш друг барон впервые встретился с мадам, они с великой нежностью приветствовали друг друга, потому что, оказывается, за границей их связывала старая дружба.

— Sapristi!  — вскричал барон на своем языке. — Que fais-tu ici, Aménaїde?

— Et toi, mon pauvre Chicot, — отвечала она, — est-ce qu'on t'a mis à la retraite? Il paraît que tu n'es plus général chez Franco…

— Тс! — Барон приложил палец к губам.

— Что они говорят, милочка? — спросила моя жена у Джемаймы Энн, которая уже изрядно выучилась по-французски.

— Я не знаю, что такое «sapristi», мама; сперва барон спросил у мадам, что она здесь делает. А мадам спросила: а вы, Шико, вы больше не генерал у Франко… Правильно я перевела, мадам?

— Oui, mon chou, mon ange! О да, мой ангел, мой маленький капуста, совсем правильно. Подумайте только, я знаю Шико почти двадцать лет.

— Шико… так меня назвали при крещении, — пояснил барон. — Барон Шико де Понтер.