Я танцевала свою смерть и смерть Дэи, Смерть в её первозданном проявлении: безжалостную, неудержимую и оттого безумно, отчаянно прекрасную. Пластика умирающего зверя оборвалась короткой паузой. Обнаженной кожей, прогнувшись в спине, я чувствовала ледяной холод плит. Я не знала, почему меня все ещё не волокут по темным коридорам, чтобы забить камнями, или подвергнуть каким-либо ещё пыткам, но точно знала, что не умру на коленях. Мой танец оборвался так же резко, как и начался, когда я собиралась по частям, подобно той самой ожившей разбитой статуэтке, резко и рвано выдергивая тело из столь долгожданного успокоения.

   Замерев, я позволила себе вернуться в реальность и внезапно встретилась взглядом с Ним. Синеглазый, которого я до этой ночи видела лишь во снах, был среди гостей. Какие-то мгновения мы смотрели друг на друга, а потом я рухнула на каменные плиты. Я знала, что умираю и думала о жестоких богах, которым понадобилось в мои последние мгновения послать его в качестве насмешки над самой жизнью. А может статься, это мой последний сон, что никто и не просил меня танцевать? Неважно. Я скользнула во мрак, он сомкнулся надо мной непроницаемым пологом.

   Не думала, что в чертогах демонов меня ждут такие адские пытки. Тело выгибалось дугой, пронзаемое раскаленными прутами, следом за ними вернулась и лихорадка. Меня будто растягивали, привязав за конечности веревками к четырем лошадям. Мои крики тонули в моих же хрипах, и когда вновь приходила темнота, я просила лишь о том, чтобы она стала вечной. Пробуждение за пробуждением, выход из которого напоминал вечное проклятие. Пожалуй, я его заслужила. От Дэи.

   Очередное возвращение было иным. Никакого недомогания, даже самого легкого. Боль в груди утихла, дыхание было спокойным, хрипы ушли. Будоражило разве что чувство голода, от которого хотелось кричать, оглушающее биение нескольких сердец рядом, запахи. Я всегда была чувствительна к ароматам, но в тот миг они обрушились на меня всей своей бесконечностью: человеческие запахи, благовония, тянущиеся откуда-то из-за занавесей, примеси курительных трав.

   Открыв глаза, я села на покрывале, сминая его пальцами. Прислужницы смотрели на меня так, будто я сама была демоном. Меня это ничуть не удивило: я не ожидала проснуться в мире живых, и была бы шокирована не меньше, если бы не... сводящий с ума, дикий голод. Никогда в жизни я не была так голодна! По неведомой мне причине биение их сердец, их запахи сводили с ума. Я снова была в своих покоях, вот и рисунки на стенах, оставленные моей рукой…

   Но что случилось? Почему меня вернули, ведь последние дни я проводила в общей клетушке с рабынями?

   – Нам велено доложить… – одна из них, Йемар, поспешно поднялась, но застыла под моим взглядом.

   – Поди сюда.

   Сама не ведая, почему, она подчинилась, а я чувствовала, как во мне просыпается нечто непонятное, первозданное и страшное. Я перехватила напряженное запястье женщины, слыша, как отчаянно колотится её сердце. Ритм остальных не сбивал меня, я ловила каждое в отдельности. Запах женщины будоражил, я не понимала, что со мной творится, и только услышав визги остальных девушек, я оторвалась от разорванного горла. Хрипя, Йемар повалилась на кровать рядом со мной, зажимая разорванное горло. От аромата горячей крови перехватило дыхание, голова кружилась, как от дурманящих трав. Я не помнила, как набросилась на неё, и в другое время я была бы поражена, но меня вели инстинкты, а не разум. Двигалась я быстрее любого человека. Прислужницы бросились врассыпную, но мне не хотелось их преследовать.