Она билась в цепях, причиняя себе невыносимую боль, но яд отнимал последние силы. Не получалось даже слегка разболтать кольца, замурованные в камень. Ниайре ощущала себя столь же никчемной, как в те дни, когда находилась во власти жестокого садиста. Она поняла, что Дариан не придет, чтобы освободить её, пока все не закончится.

   Первые лучи брызнули в их тюрьму, разрывая полумрак, и падая на его кожу. Ниайре знала, что больно будет не сразу, но Ияр был значительно младше, и солнечные лучи для него смертельны. Он приходил в себя медленно, будто выныривал из тяжелого полузабытья, и тут же проваливался обратно, а дневной свет уже начал свое убийственное действо.

   Чуть меньше четверти часа они оба плавали в зыбком мареве предсмертного кошмара, а потом Ияр окончательно пришел в себя. В этот момент она снова закричала. Закричала, потому что дикая, обжигающая боль плавила его кожу. Ниайре не знала, как такое возможно, но чувствовала все, что с ним происходит. Ей стоило немалых усилий осознать, что она не умирает, что все происходящее всего лишь отголоски ощущений Ияра. Ниайре понимала, что не может помочь. Как не смогла в свое время Дэе. Подобно той девочке, ей доверился и этот мальчишка, и теперь его тоже ждала страшная смерть.

   Их взгляды встретились, и помимо отчаянной боли, в его глазах застыл немой вопрос, непонимание, мольба о помощи. Если бы она была человеком, то сорвала бы голос. Или умерла от разрыва сердца, потому что кричала за двоих и рвалась – до тех пор, пока не иссякли силы. Ияр держался до последнего, но видеть, во что солнце превращает его кожу было почти так же невыносимо, как сходить с ума от боли, которую Ниайре проживала вместе с ним.

   Он просил её закрыть глаза, но она не смогла. Не смогла, и до последнего не отпускала его взгляд. Все закончилось через несколько часов, которые показались ей вечностью, но перед смертью он сказал:

   – Ты не виновата.

   Он умер, и боль ушла, а в сердце образовалась странная, пугающая пустота, как в первые дни после утраты Дэи. Но ещё появилось до боли отчаянное ощущение надлома и утраченного доверия, крушение идеала, в который она верила безоговорочно. Предательство того, кого готова была любить, несмотря на его безразличие и отстраненность. Она могла бы простить ему многое, но не смерть Ияра. Не убийство, швырнувшее её на колени перед собственным прошлым.

   Дариан появился ближе к вечеру, но Ниайре не осознавала всю силу зарождающейся в ней ненависти – слишком сильным стало разочарование. В жестком незнакомце мало осталось от созданного ей идеала.

   – Надеюсь, этот урок станет тебе постоянным напоминанием о том, что мой дар не для всех, – произнес он.

   Глядя в его глаза, сейчас Ниайре не чувствовала даже горечи. Все осталось в прошлом. Двести лет, проведенные рядом с ним, казались лишь кратким, но ярким и светлым сном. Она боготворила его, а затем так же безумно любила, но это был её выбор, и ничей больше.

   – Твои правила не распространяются на тебя, – усмехнулась она, – а ты не сможешь все время быть рядом.

   Ниайре бросила свой первый вызов в тот день, и ему это понравилось. Дариан улыбнулся, но в этой улыбке не было даже сотой частицы света, который она раньше видела в нем. Лишь холодное неприятие и откровенное безразличие. Неизвестно, что было сложнее пережить – смерть Ияра и его жестокость, или же отразившееся в синих глазах Ничто. Не пустота. Бездна Бесконечности.

   Она попыталась почувствовать его Иначе – так, как с некоторых пор могла ощущать людей. В миг, когда Ниайре прикоснулась к его истинной сути, она ясно поняла, что их с Дарианом разделяет отнюдь не одно хрупкое тысячелетие.