Помолчав несколько мгновений, она откликнулась:
— Э… Ну давай. Что?
— Ну-у… — начал я, задумчиво черкая в блокноте перед собой. — Ладно… Как бы это сказать? О чем ты любишь мечтать?
Дженнифер ненадолго задумалась.
— О том, как я выиграю в лотерею.
— Нет! О чем ты любишь мечтать, когда лежишь в постели?
Несколько человек посмотрели в мою сторону, но сразу вернулись к своим делам.
— Зачем вам? Хотите опубликовать?
— А ты что думала? Кретинка! И не надо рассказывать мне про маму с папой! Чтобы узнать в модели собственную дочь, вовсе не обязательно читать о ее тайной любви к ослам, которым она обожает делать минет!
Естественно, ничего такого я не сказал, хотя очень хотелось. Дженнифер тупела у меня на глазах, и я страдальчески морщился. Сказал же я вот что:
— Да, мы это опубликуем. В этом и есть весь смысл. Нам нужно поместить рядом с твоими фотографиями несколько маленьких надписей, чтобы люди могли их прочитать. Что-нибудь типа «я люблю, когда сзади» или «я мечтаю, чтобы меня так или эдак». Все такое.
— А я не хочу, чтобы рядом с моими фотографиями что-либо печатали!
— Э… Но в нашем журнале так принято. Весело…
— Это личное! И никого не касается!
Серьезно? Мечты, значит, личное, а задница на весь разворот — не личное?
— Ладно, что ты любишь?
— Зачем? — уперлась Дженнифер.
— Затем, что я должен что-нибудь написать!
— Я не хочу! Чем плохо, если там будут просто фотографии?
Она даже расстроилась.
— Ты не бойся. В этом ничего такого нет, все так делают. Модели обязательно рассказывают нам о собственных фантазиях…
«Как же, рассказывают они!»
— …и ты расскажи!
— Мне так не нравится. Я не хочу делиться своими сокровенными мыслями с первым встречным.
— Но ведь ты снимаешься голой?
— Но я не хочу, чтобы люди обо мне что-либо узнали!
— Так придумай что-нибудь!
— А почему вы сами не придумаете?
— Потому что так будет веселей, — сказал я и попросил ее успокоиться. — Ладно, выкинь все из головы. Я что-нибудь придумаю.
— И что ты напишешь?
— Не знаю… Какую-нибудь чушь…
— Только не пиши ничего хамского, ладно?
— Я обязательно напишу что-нибудь хамское, потому что у нас хамский журнал!
— А я не хочу, чтобы рядом с моими фотографиями появлялись хамские надписи!
— Не обижайся, но мне придется.
— Да почему?!
— Просто ребятам, которые воображают, как ты с ними… Им нужно прочитать что-нибудь такое.
И мне приходится объяснять все это порномодели!
— Я позвоню Говарду.
Она повесила трубку.
Что ж, после такого разговора читателю остается только оторвать с горя все свое хозяйство! А я лично никогда еще не чувствовал себя таким придурком.
Следующая девушка, Трейси, оказалась немногим более разговорчивой. Все, что ей было нужно, — это встретить хорошего человека, с которым весело, и поселиться с ним на берегу моря. У меня ушло добрых двадцать минут на то, чтобы она наконец призналась, что «любит сверху». На бумаге это вышло вот как: «Я люблю зажать лицо мужчины у себя между ног, чтоб ему стало жарко, и держать его до тех пор, пока не кончу и не вымажу его всего!» По крайней мере сама мысль о надписях под фотографиями ее не возмутила, просто звонок застал Трейси посреди супермаркета, и ей было неудобно говорить. |