Отвык от чая, турецкого табаку и от жареного, вообще от мяса совершенно. Не могу отвыкнуть от чтения новых книг, и неиспользованная духовная энергия часто выходит ночью кошмарными снами.

Снилось мне сегодня, что в животе у меня 300 пар голубей и я спугнул их на какой-то зеленой долине.

17 Сентября. Вчера была у меня Map. Мих. Энгельгардт, и вот что узнал я:

Умер Блок. Ремизов опасно болен. За 1920 год умерло 42 академика, работавших по гуманитарным наукам.

На Опытной станции в Батищеве получили из Германии молотилку, и в ней оказалась записочка по-русски из Штенина: «Товарищи, я жил в Петрограде, теперь живу в Штенине, пишите мне». Прилагается адрес. Очевидно, советский эмигрант. Как в тюрьме письмо с воли в камеру, — наша Россия тюремная камера.

Говорят приехавшие из Америки, что там никто не верит худому в России и слова худого о России нельзя сказать при рабочих. Одна дама поехала оттуда в Россию, у границы ей сказали, что ее обворуют, рассердилась, но через несколько часов ее всю обворовали. А потом и все другие сюрпризы. Теперь думает утопиться.

Генерал Гурский, судивший Стесселя, поступает к нам в конторщики, говорит, что умрет с буквой ѣ.

Все почти посетители Музея, осмотрев дом, говорят: «И две старые девы жили в таком доме, пользовались таким богатством!» Почти все находятся в трансе демократической злобы и зависти. Выход из этого безнадежного душевного состояния только — сделаться самому богатым или найти в себе какой-нибудь духовный талант. Так мужики выходят на хутора и, богатея, перестают злиться на буржуев. Хорошо, если русские интеллигенты будут добиваться собственного, индивидуального мнения, — собственное мнение и есть выход на хутор, на «собинку».

Генерал сказал уверенно, что царь Николай жив, еще немного, и будет лже-Николай. Способность русского народа создавать легенду, обманываться — заменять Христа Антихристом.

Два разных мира: европейские рабочие, верящие в русскую легенду, и мы, жертвы, от которых, дымясь, расходятся на весь мир легенды.

По поводу смерти Блока.

Дух как безликое начало такая же реальность, как и материя, удивительно, что некоторые слепы на это. Я — это момент встречи духа с материей, это Я могучее, радостное и себе довлеющее. Это же Я в момент расставания с материей теряет правоту свою исключительного утверждения, все материальное наводит на него тоску, и радость тут может быть только духовная: утверждения Я в духе (или может быть потеря Себя в духе). Говорят, что Блок расстался с жизнью с злобной радостью.

Map. Мих. сказала: «Вокруг меня эта грандиозная усадьба так прекрасна, что, пожалуй, это все самое большее, что при соврем, условиях можно взять от жизни».

18 Сентября. В Пятницу ночью была страшная гроза и ливень. Природа напрягала последние силы в последней любви; на другой день стало много печальнее и так осталось — пасмурно, сыро.

На рассвете каждый день я опрокидываю над помойным ведром самовар, вытрясаю угли, при этом получается характерный, точно одинаковый звук; если бы это делала моя няня, а я мальчиком лежал в кровати, то, представляю себе, каким бы уютом веяло мне от этого звука; няня, конечно, не испытывала бы это чувство, это было бы мое, только мое чувство, рожденное все-таки от любви этой старушки к нам, выполнявшей до конца дней свой долг.