— Но все равно это забавно, — по-прежнему считает Пижчик. Мы хотим пойти туда женской компанией, а потом где-нибудь перекусить. — Она неожиданно оборачивается и видит меня, стоящую в дверях. — Да? — резко спрашивает она. Ученикам строго запрещено заходить в учительскую.

— Мне нужно поговорит с мисс Смидженс.

Смидженс, наверное, настолько устала от Пижчик, что вместо того чтобы выпроводить меня, предлагает остаться:

— Кэрри Брэдшоу, правильно? Ну, хорошо, входите. И закройте за собой дверь.

Я улыбаюсь, пытаясь задержать дыхание. Несмотря на то что я иногда курю, когда я оказываюсь в компании двух женщин, которые дымят, как паровозы, у меня появляется невольное желание закрыть нос рукой, но я понимаю, что это будет некорректно, поэтому пытаюсь дышать ртом.

— Я тут интересовалась… — начинаю я.

— Я знаю. Ты хочешь узнать насчет газеты, — говорит мисс Смидженс. — Это бывает каждый год: после первого семестра ко мне вдруг подходят выпускники, которые ни с того ни сего хотят работать в «Мускатном орехе». Я знаю, тебе нужно повысить свою оценку по внеклассным занятиям, так?

— Нет, — говорю я, надеясь, что мне не станет плохо от дыма.

— Тогда зачем тебе это нужно?

— Я думаю, что смогу привнести в газету что-то новое.

Очевидно, что я говорю какую-то глупость, потому что она отвечает так, как будто слышала все это миллион раз:

— Да ты что?

— Я думаю, что я неплохой писатель, — осторожно говорю я, отказываясь сдаваться.

На Смидженс это не производит никакого впечатления.

— Сейчас все хотят писать, нам нужны люди, которые могут делать макет. — Похоже, она действительно пытается избавиться от меня, но я не сдаюсь и продолжаю стоять, задержав дыхание, когда мои глаза уже готовы вылезти из орбит. Мое лицо, наверное, ее немного пугает, потому что она смягчается. — Я думаю, что если бы ты делала макет, то мы могли бы дать тебе попробовать что-нибудь написать. Редколлегия три раза в неделю в четыре часа — по понедельникам, средам и пятницам. Если пропустишь хотя бы одно собрание — до свидания.

— Хорошо, — бормочу я, энергично кивая головой.

— Тогда увидимся сегодня в четыре.

Я слегка киваю и пулей вылетаю из учительской.

— Готова поспорить, Питер собирается бросить Мэгги, — говорит Лали, убирая свою одежду. Она голой делает растяжку, а затем надевает свой «Спидо». Я всегда восхищалась отсутствием скромности у Лали в том, что касалось ее тела. Я же всегда чувствую себя некомфортно без одежды и поэтому всячески извиваюсь, переодеваясь.

— Ни в коем случае. — Я заворачиваюсь в полотенце, снимая нижнее белье. — Он ее любит.

— Он ее хочет, — поправляет меня Лали. — А это не одно и то же. Себастьян говорил мне, что Питер спрашивал его о других женщинах, с которыми он встречался. Особенно о Донне ЛаДонне. Это похоже на парня, который в кого-то безумно влюблен?

Когда я слышу имя Донны ЛаДонны, у меня до сих пор все внутри сжимается, хотя с момента нашей ссоры прошли недели. И хотя сейчас она вроде прекратила откровенно поливать меня грязью, а ограничивается лишь злорадными взглядами в коридорах, я подозреваю, что она что-то затеяла и просто ждет подходящего момента. Возможно, совращение Питера тоже входит в ее планы.

— Это Себастьян тебе рассказал? — хмурюсь я. — Странно, что я ничего об этом не знаю.