Все дело было в том, что Кризи утратил интерес к жизни. Он находился сейчас в том состоянии, когда рассвет каждого следующего дня не сулил ему ничего хорошего.

На следующий вечер после приезда он долго говорил с Гвидо в присущей ему манере – сдержанно и не всегда связно. То и дело он надолго замолкал. Казалось, Кризи подыскивает слова для следующей фразы. Гвидо почти совсем не открывал рта. Он лишь сидел, побалтывая в стакане свой напиток, и давал другу возможность излить свои мысли. Суть своего длинного и не вполне членораздельного монолога Кризи лаконично изложил в самом конце.

– У меня такое чувство, что я достаточно прожил, даже, наверное, слишком долго… столько всего произошло на моем веку. Я ведь солдат, никем другим никогда не был, и быть не хотел, и знать ничего другого не знал. Но от всего этого я слишком устал. И последние пять лет эта усталость во мне только накапливалась.

Кризи оказался в трудном положении. Говорить о своих чувствах даже с единственным другом ему было непривычно. Гвидо положил ему руку на плечо, давая понять, что понимает его состояние.

Он и в самом деле его понимал, понимал полностью. Такое же состояние Гвидо сам испытал после смерти Джулии. Это случилось два года тому назад, и до сих пор он не привык жить без нее. Однако между двумя мужчинами была большая разница. Гвидо познал любовь и счастье, которые резко изменили его взгляды на жизнь. Он сражался и убивал, пил и блудил, отвоевывая себе место под солнцем, и редко задумывался над тем, какое влияние оказывает на окружающих. Он слишком долго был уверен в том, что такие чувства, как любовь, сострадание, ревность или одержимость не имеют к нему никакого отношения. Единственным человеком, к которому он испытывал привязанность, был Кризи; в гораздо меньшей степени его заботили мать и брат.

Прожив около недели с матерью Гвидо, оба наемника уехали на Мальту повидаться с соратником по войне в Конго. Он как раз набирал людей на службу к одному шейху в Персидском заливе, но условия и перспективы предложенной им работы особого восторга у друзей не вызвали. Они решили остаться на Мальте еще несколько дней, оглядеться и немного развеяться. Судьба завела их в маленькую гостиницу в рыбачьем поселке на небольшом островке Гоцо, расположенном рядом с Мальтой. Обстановка там была приятной, люди относились к ним дружелюбно.

Джулия работала в гостинице на регистрации постояльцев. Гвидо всегда легко знакомился с девушками, даже с самыми застенчивыми или набожными. Через несколько дней она согласилась встретиться с ним после работы и пойти куда-нибудь развлечься. Джулия была очень хрупкой и красивой, говорила она все как есть, напрямую. Его откровенные заигрывания она сразу же отвергла: без обиняков сказала ему, что она – порядочная девушка и ни с одним мужчиной еще не спала. Гвидо был очень заинтригован: с девственницами ему встретиться никогда не доводилось.

Кризи следил за развитием событий с благожелательным интересом и с готовностью согласился побыть на Гоцо еще какое-то время, пока Гвидо будет говорить девушке красивые слова, очаровывать и завоевывать ее.

На покорение неприступной крепости ушло три недели, и все случилось совсем не так, как Гвидо себе это представлял. Как-то поздно вечером они пошли с Джулией купаться в заливе Рамла, а потом долго сидели на красноватом песке и беседовали. Она рассказала ему про свою незамысловатую жизнь, в которой не происходило ничего из ряда вон выходящего. Семья ее многие поколения занималась тяжелым крестьянским трудом. Он тоже стал рассказывать ей о себе, но это было нелегко, потому что она все время спрашивала, почему он поступал именно так, а не иначе, и ответить на все эти вопросы порой было не так-то просто.