До парикмахерской Антон добирался на автобусе, который пришлось ждать, по ощущениям, минут двадцать. Ещё столько же он провёл в пути, затем минут пять шёл с остановки. Поднялся по ступенькам и произнёс на камеру торжественную речь о том, что это не часы, а сплошное надувательство. Затем глянул на телефон, чтобы озвучить реальное время – и тут у него пропал дар речи. Смартфон показывал ровно шестнадцать ноль-пять – точь-в‑точь как и часы.

«Быть не может!» – Антон ворвался в парикмахерскую и, найдя взглядом настенные часы, ахнул: шестнадцать ноль-пять. Всё это он зафиксировал на камеру – улики рассыпа́лись на ходу.

Антон решил не терять самообладания: зафиксировал на камеру стрелки настенных часов и, уточнив у администратора, правильно ли они идут, выставил новое время, дату и место на своих. Теперь он поставил расстояние вдвое больше, а времени на это задал всего одну минуту.

До указанного места Антон шёл пешком. Он постоянно сверялся с телефоном, на котором минуты сменялись как обычно. Но стоило дойти до установленного места, как всё время вокруг, включая то, что показывал интернет, синхронизировалось со временем на наручных часах. Он снова пришёл вовремя.

«Вот это да! Вот тебе и натурал, стиль, часы для падения! – восхищался про себя Антон. – Да с ними я теперь нигде и никогда не опоздаю!»

Сказано – сделано. На следующий день Антон решил выставить точные дату и время прихода на работу, но так, чтобы явиться на службу на десять минут раньше – вот начальство удивится.

Это было самое долгое и ленивое утро длиною в два дня. Антон погулял в парке, помыл машину, отоспался как следует, постирал и погладил скопившуюся гору рубашек и носков, а когда ему стало уже совсем скучно, побрёл на работу. И действительно, он пришёл в нужный день в нужное время, чем очень удивил начальника.

Антон гордился собой и радовался волшебным часам. Правда, когда он вышел на улицу, машина его опять была грязной. Та же участь постигла носки с рубашками, которые снова пахли пóтом и были мятыми. Получалось, что все дела за эти дни тоже обнулялись. Обнулялось всё, кроме самочувствия Антона, а оно было на высоте.

Теперь Антон всегда и везде приходил вовремя: на деловые встречи, свидания, приём к врачу, дни рождения друзей, и при этом двигался так медленно, что даже не успевал вспотеть. Иногда он неделю мог идти к родителям или на концерт, который в данный момент ему был не так интересен. А чего бояться? Билеты же не пропадут.

Антон познакомился с прекрасной девушкой, на которой впоследствии женился, опоздав на свадьбу на полгода. Это был самый затяжной мальчишник в истории, но на бракосочетание мужчина пришёл в назначенный час. В загсе невеста смотрела на него как‑то странно, не сводя глаз.

«Должно быть, сильно влюблена в меня», – думалось Антону. А она вдруг спросила:

– Ты себя как вообще чувствуешь?

– Нормально чувствую, что за странный вопрос?

– Просто у тебя какие‑то морщинки нарисовались в уголках глаз, я раньше их не замечала.

– Это я просто не выспался, – зевнул Антон для убедительности и, потянувшись, предложил сделать то, ради чего они пришли.

Через год у Антона родилась дочь. На выписку он явился лишь через три года. Уж больно не хотелось вступать в роль отца так рано – ну не готов он был морально и физически. Антон провёл время на морях, посмотрел горный Алтай, поохотился в сибирских лесах. Сбережений хватило на всё – они потом к нему вернулись. Правда, фотографий никаких не осталось, а новые знакомые были ему больше не знакомы – но это мелочи.

Он был счастлив, держа на руках дочь, а жена была бледной и совсем не радостной.