— Окси поступает из сельской местности.

— Точно. Слышал об Аппалачском хребте? Он начинается в Алабаме, проходит по территории более чем двадцати штатов и тянется аж до самой канадской границы. По горным дорогам можно провезти все, что угодно и сколько угодно, а в горах — устроить тайные перевалочные пункты. Узнав, какими путями наркотик попадает в крупные города, я сразу же позвонил в Вашингтонский региональный офис и сообщил, что обнаруженный мною склад и оперативный центр не могут принадлежать Вестбруку — у того дело поставлено далеко не с таким размахом. Я, конечно, мог не высовываться и копать дальше, но испугался, что дилеры поменяют дислокацию. А ведь стоило только взять теневых бухгалтеров и их документацию, как вся сеть по распространению окси мигом бы накрылась. Знаешь, о чем я думаю, оглядываясь назад?

— О том, что все выглядело слишком уж заманчиво, чтобы за этим не скрывался какой-то подвох?

— Именно. — Коув сделал паузу, потом заговорил снова: — Послушай, Веб, мне очень жаль твоих парней. Но клянусь тебе, у меня и в мыслях тогда не было, что им могут подстроить ловушку. Тем не менее я не снимаю с себя ответственности за то, что тогда произошло, поскольку моя ошибка стоила твоим парням жизни. И я готов пожертвовать всем на свете, даже собственной шкурой, чтобы довести это дело до конца...

— Я бы не смог работать агентом под прикрытием, — сказал Веб. — Даже не представляю, как вы, парни, справляетесь с такой жуткой работой.

— Странное дело, примерно то же самое я думал и о твоей работе. Теперь ты собираешься отправиться на прогулку по тоннелям, чтобы выяснить, как все обстояло на самом деле. Возможно, тебе даже удастся найти что-нибудь важное и узнать, кто виноват во всем этом. Но я не думаю, что это дело рук Вестбрука. За всем этим стоит кто-то другой, кто посмеялся и над нами, и над Вестбруком.

— А что-нибудь более определенное ты мне можешь сказать?

— Ничего более определенного, кроме того, что кто-то все просчитал заранее и постоянно нас опережал на шаг или два.

— И этот кто-то, по твоему мнению, напрямую связан с Бюро?

— Учти, это ты сказал, не я.

— У тебя есть какие-нибудь доказательства?

— Я это нутром чую. Ты к своему-то прислушиваешься?

— А как же. Так вот, мое нутро мне говорит, что ты чувствуешь себя вроде как отверженным.

— Это ты к тому, что многие считают, будто я переметнулся на сторону бандитов и помог им уничтожить своих коллег? Что ж, не скрою, это слово в последнее время приходило мне в голову.

— В этом смысле ты не одинок, Коув.

— Знаешь что, Веб? Мы сейчас с тобой в некотором смысле кровные братья — оба носим клеймо отверженных и считаемся предателями, хотя никого не предавали. Но некоторым людям удобнее думать, что мы именно такие и есть.

— Ты по этой причине не хочешь возвращаться в Бюро?

— Меня надули, подставили, обвели вокруг пальца — назови это как хочешь. Но я не предатель. Правда, с некоторых пор я стал играть по собственным правилам, наплевав на правила Бюро, а это, по мнению некоторых деятелей, почти то же самое, что переметнуться на сторону врага.

— В таком случае мы с тобой уж точно кровные братья, поскольку я теперь тоже играю по собственным правилам.

— Может, по этой причине нам надо держаться вместе — чтобы узнать, чем закончатся все эти танцы? Что ты на это скажешь?

— Скажу, что приберегу свой лучший выстрел напоследок.