— Персональный файл, говорите? Это уже что-то из сферы деятельности большого брата, — заметила Клер.

— Можно и так сказать, но такого рода файл все-таки текст, а не программа. Впрочем, у него есть одно большое достоинство. Именно по этой причине компьютерные вирусы не способны причинить ему вред. Ну, почти не способны...

Джером выключил компьютер, закрыл чемоданчик и посмотрел на Веба.

— Ну, будут еще вопросы относительно моей профессиональной компетенции?

Веб не мог скрыть удивления, к которому примешивалось искреннее восхищение.

— Убедительно, ничего не скажешь. Ты и впрямь разбираешься в компьютерах.

— Но эта работа больших денег пока не приносит. Не хватает даже на то, чтобы снять достойное жилье.

— Все равно это здорово, Джером. Твоя работа куда лучше всякого другого вида деятельности, которой занимаются люди в этом квартале. Впрочем, ты и сам об этом знаешь.

— Знаю, а потому стараюсь изо всех сил, чтобы побольше заработать и убраться наконец из этой дыры.

— Вместе с бабулей, надеюсь?

— А то как же? Она взяла меня к себе, когда моя мать умерла от опухоли мозга, потому что у нас не было денег на операцию. Что же касается моего отца, то он схлопотал пулю 45-го калибра в рот, когда подрался в одном из притонов, накачавшись наркотиками. Так что вы не сомневайтесь — я о ней позабочусь. Ведь она же обо мне заботится.

— А Кевин? О Кевине ты тоже позаботишься?

— И о Кевине позабочусь. — Джером мрачно посмотрел на Веба. — Если вы, парни из ФБР, сумеете его отыскать.

— Мы стараемся. Но я мало что знаю о его семье. К примеру, о его отношениях с Большим... Я хотел сказать, с Фрэнсисом.

— Он — отец Кевина. И что из этого?

— Ничего особенного, если не считать того, что мне приходилось встречаться с Фрэнсисом лично. — Он указал на несколько побледневшие кровоподтеки на своем лице.

Джером с любопытством на него посмотрел.

— Вам повезло, что вы отделались одними только синяками.

— Да, у меня тоже осталось такое чувство. Он рассказал мне об обстоятельствах рождения Кевина. Про свою мать, и про то, что у него с ней было.

— Про свою мачеху, вы хотите сказать.

— Что?

— Эта женщина была мачехой Фрэнсиса. Она постоянно сидела на наркотиках. О том, что случилось с настоящей матерью Фрэнсиса, я не знаю.

Веб с облегчением вздохнул: значит, никакого инцеста не было. Потом он посмотрел на Клер. Она, помолчав, сказала:

— Выходит, никакие они не братья, а отец и сын. Интересно, Кевин об этом знает?

— Я ему ничего не говорил.

— Но он считает, что Фрэнсис — его брат. Фрэнсис ведь этого хотел, верно? — спросила Клер.

— То, чего хочет Фрэнсис, — закон. Усекли?

— Но зачем Фрэнсису это было нужно?

— Возможно, он не хотел, чтобы Кевин знал, что он трахал его мать. Ее звали Рокси. Она хорошо относилась к Кевину, хотя и кололась.

— А как Кевин получил ранение в лицо?

— Он был с Фрэнсисом, когда началась какая-то разборка со стрельбой. После того как Кевина ранили, Фрэнсис принес его сюда. Тогда я впервые в жизни увидел, как он плачет. Я сам отвез Кевина в больницу, поскольку, если бы это сделал Фрэнсис, его бы тут же арестовали. Кевин не плакал, хотя ему было больно и он истекал кровью. После этого случая Кевин сильно переменился. До такой степени, что ребята во дворе стали обзывать его «тормозом».

— Дети часто бывают жестоки; с годами эта жестокость может принимать еще более необузданные или даже извращенные формы, — прокомментировала эти слова Клер.