Сэм кивнул:

— Ты права. Только напомню поговорку: «Правда сама себя очистит».

У выхода Сэм обернулся и взглянул на нее. Он вспомнил слова предсказателя: «Ответ на второй вопрос может дать другая женщина». И этой женщиной была Рафферти.

— Позвони мне, если передумаешь. — И он вышел, закрыв за собой дверь.

В глазах Преш застыли слезы, она была измучена событиями прошедших дней. Сэм не имел права упрекать ее. Все, он ей больше не друг. И конечно, она никогда не позвонит ему, а если он позвонит ей, она не будет с ним разговаривать.

На следующий день, когда она утром принимала душ, зазвонил телефон. Она продолжала обливаться горячей водой, намеренно игнорируя звонок и удивляясь, почему его не перехватил автоответчик. Впрочем, автоответчик и раньше барахлил.

Однако звон не прекращался. Внезапно мелькнула тревожная мысль: а не произошло ли какое-нибудь несчастье? Наверное, что-то стряслось. Иначе кто бы стал звонить так долго? Взволнованная, она выскочила из душа и, схватив полотенце, бросилась в спальню. Как только она взяла трубку, звонки прекратились. Она постояла одну или две минуты в ожидании, не зазвонит ли телефон опять, а затем вернулась в ванную.

Стоя перед зеркалом, она начала наносить на лицо крем-маску, которая, как уверяла реклама, должна была остановить разрушительный для кожи бег времени. Со временем было все ясно, но как быть со стрессами, вот вопрос.

Преш вздрогнула, когда телефонный звонок опять нарушил тишину. Телефон трезвонил не умолкая. «Сколько же можно звонить?» — возмутилась Преш и взяла трубку.

— Если это ты, Сэм Найт, — нарочито холодным тоном сказала она, — то знай, мне совсем не хочется с тобой разговаривать.

В трубке повисла тишина, затем знакомый голос ответил:

— Преш, это я, Беннет.

Потрясенная, она оцепенела. Ей показалось, что она вот-вот потеряет сознание.

— Преш? Пожалуйста, ответь мне, — умоляюще сказал он. — Мне необходимо поговорить с тобой. Мне надо кое-что объяснить… — Его завораживающий голос будил в ней множество воспоминаний, в том числе очень интимных.

— Мне не о чем с тобой говорить, — ответила она, удивляясь, что голос ее не дрогнул.

— Понимаю. Но поверь мне, я прошу только об одном: о встрече с тобой. Просто мне нужно очень много времени, чтобы объяснить, что с нами произошло. Я не могу жить дальше с таким громадным чувством вины на душе.

Преш упала на постель и закрыла глаза. По ее щекам заструились слезы. А она думала, что избавилась от наваждения. Жить будущим… Но только он позвонил, как все забылось, и у нее опять сдали нервы.

— Я всегда любил тебя, Преш, — горячо уверял Беннет. — Но я не был с тобой честен, вот почему я не смог довести все до конца. А потом уже было поздно. Правда заключается в том, что у меня нет денег, Преш. Я хитрил и обманывал, потому что любил тебя. Я не мог жениться на тебе и жить дальше вместе с той ложью, которую я воздвиг вокруг себя. А сказать правду я не решался, для меня это было слишком.

Она молчала.

— Преш, ты меня слышишь? — Последовала долгая томительная пауза, но ответа он не дождался. — Ну, скажи мне что-нибудь, моя любимая, — сказал он с надрывом, словно он плакал, как и она.

— Я не знаю, зачем ты мне звонишь, Беннет, — наконец вымолвила Преш, садясь в кровати и вытирая слезы. Она не собиралась попасться опять на его удочку сладких обещаний.

— Я должен тебя увидеть, — не унимался Беннет. — Ты должна простить меня, Преш, потому что только тогда мы сможем все начать сначала. Я в Венеции.