– Значит, вы полагаете, мэм, будто все женщины, переступившие порог вашей миссии, тут же становятся паиньками, забыв прежние привычки? – сухо спросил он. – Заблудшие овечки немедленно превращаются в непорочных голубок, устремляясь к светлым идеалам добра? Вы так себе это представляете?

– О Боже, конечно, нет! – Сесилия с досадой и удивлением смотрела на полицейского. – Некоторые женщины приходят к нам по второму, а то и по третьему разу. Как можно спасти их, если этого еще не сделал Господь? Мы никого не держим насильно, но наша главная задача – устранить причины греха: бедность, отсутствие профессии… Мэри не смогла бы заработать достаточно денег, загуливая в одну ночь из семи – ведь все дни, кроме воскресенья, наши девушки работают.

– Загуливая? – повторил инспектор немного растерянно.

Сесилия порадовалась тому, что всегда внимательно слушала болтовню Этты.

– Шляясь по панели, – предложила она другой вариант, изо всех сил стараясь держаться храбро.

– Мне знакомо это выражение, леди Уолрафен. – Однако было заметно, что ее познания шокируют его.

Сесилия пожала плечами. Трудно ожидать от человека неведения, если он работает в таком месте.

– Скажите, леди Уолрафен, – осторожно продолжил де Рохан, – эти девушки… как они занимались своим ремеслом?

– Что вы имеете в виду? – не поняла Сесилия и с удивлением увидела, как на его суровом лице проступил слабый румянец.

– Они работали в борделе? – уточнил он. – Или просто выходили на улицы, когда нуждались в деньгах? Сесилия нахмурилась, пытаясь сосредоточиться.

– Не знаю. Разве это имеет какое то значение? Де Рохан откинулся на спинку стула.

– Возможно, имеет, – задумчиво протянул он, справившись с мимолетным смущением. – Девицы, работающие организованно, обычно имеют покровителей: сутенеров, содержательниц публичных домов… – одним словом, людей, кровно заинтересованных в том, чтобы их подопечные были живы. И рьяно охраняющих их территорию.

Сесилия похолодела. Какой ужас! Бедная Мэри! Чтобы справиться с подступающими слезами, она, снова схватив карандаш, принялась нервно крутить его в пальцах.

– Вы говорите, Мэри нашли возле Перл стрит? Это рядом с приютом для подкидышей?

– Да. – Де Рохан нахмурился. – И что же? Сесилия медленно покачала головой.

– Не знаю… Но может быть, она оставила там ребенка? Впрочем, в нашей миссии не принято расспрашивать женщин об их прошлом. Дело в том, что каждый понедельник Мэри просила миссис Куинс, нашу экономку, отпустить ее во вторник вечером в сиротский приют. А на следующий день она всегда выглядела… немного подавленной.

– Вы бываете здесь ежедневно? – удивленно спросил инспектор.

– Нет, всего три дня в неделю, и то по нескольку часов. Остальные два дня работает леди Киртон. – Сесилия робко улыбнулась. – Мы показываем пример непогрешимой морали высшего света. А по выходным здесь заправляет миссис Куинс. – Она подняла глаза. – Так что же вы намерены делать, мистер де Рохан? Инспектор немного помолчал.

– Даже не знаю, – наконец произнес он. – Я представитель береговой полиции, а это дело находится в ведении приходской церкви. Однако миссию «Дочери Назарета» очень любят поминать в парламенте. – Он снова пожал плечами. – Местные судьи хотят во всем навести порядок, и в настоящий момент уголовный полицейский суд на Боу стрит переполнен.

– Очень жаль, что девушки, найденные мертвыми в Сент Джордже, не вызывают столь же пристального внимания правительства и властей, – холодно заметила Сесилия.

Полицейский резко встал. Ее слова, очевидно, показались ему оскорбительными.