А волосы! Его главное достоинство – густые, темно каштановые, с рыжеватым отливом.

– Темный бордо, – услышала она как то суждение о цвете волос Дэвида из уст одной восхищенной дамы, которая, судя по всему, знала толк в подобных вещах. Но в тот вечер волосы Делакорта, отражая свет сотен свечей, казались иссиня черными, как беззвездная ночь.

Сесилия постаралась переключить свое внимание на что нибудь другое. Какое ей дело до того, как он одет и каков цвет его волос? Но было уже поздно.

Видимо, кое кто из гостей заметил ее растерянность, и оживленное перешептывание привлекло внимание Дэвида. Не выпуская пальцев леди Снеллинг и изящно подбоченясь, Делакорт чуть чуть повернул голову и посмотрел на Сесилию, украдкой скользнув взглядом по ее фигуре.

Сесилия почувствовала себя еще более обнаженной. Щеки ее запылали огнем.

Адресовав леди Снеллинг несколько слов, Делакорт обворожительно улыбнулся и, отпустив ее руку, размашистым шагом вышел из зала. Как гораздо позже узнала Сесилия, больше в том доме его не видели.

– Боже правый! – Знакомый голос резко прервал ее воспоминания.

Сесилия, вздрогнув, обернулась.

Он стоял в дверях, и казалось, будто его ноги, обутые в блестящие сапоги с отворотами, приросли к месту.

Сесилия на мгновение словно окаменела, но все же сумела сделать шаг вперед и при этом сохранить невозмутимое выражение лица.

– Милорд? – выдавила она почти ровным тоном. Но Делакорт явно не собирался поддерживать видимость светской беседы.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он. – Я просил, чтобы меня провели к…

– К начальству? – подсказала Сесилия, вскинув голову. – Дело в том, что сегодня пятница, а в этот день начальство здесь – я.

Густые черные брови Делакорта почти сомкнулись на переносице.

– Не понимаю, – раздраженно бросил он. – Мне нужен человек, который управляет миссией. При чем здесь пятница?

Сесилия подошла к: своему письменному столу, и эта диспозиция вселила в нее немного уверенности.

– Я экономка миссии «Дочери Назарета», – сухо объяснила она, – и одна из двух дам, представляющих совет правления. Я работаю здесь три раза в неделю по нескольку часов.

Губы Дэвида скривились в презрительной усмешке.

– И чем же вы здесь занимаетесь, леди Уолрафен, разрешите узнать?

В душе Сесилии всколыхнулась волна гнева.

– По вашему, разумеется, я использую доброе имя мужа в собственных целях, не так ли? – возмущенно воскликнула она.

Делакорт удивленно приподнял брови.

– Не могу представить, каким образом можно это сделать.

– А вы ко всему прочему еще и наглец, сэр!

– А вы не слишком гостеприимны, – парировал он.

– Мое присутствие поддерживает моральные устои миссии, – заявила Сесилия, отбросив всякую вежливость. – Но я с содроганием думаю о том, какое влияние на наших женщин может оказать ваше присутствие.

– Я все понял, – ответил он слащавым, слегка поддразнивающим тоном.

У Сесилии появилось такое ощущение, что он нарочно явился сюда, чтобы вывести ее из равновесия.

– Зато я ничего не понимаю, – сказала она сердито. – Зачем, черт возьми, вы пришли?

Подошвы сапог лорда Делакорта, оказывается, вовсе не приросли к порогу. Без всякого усилия он сдвинулся с места и с ленивой мужской грацией пересек комнату. На лице его было написано горькое разочарование.

– Можно мне сесть?

Сесилия спохватилась: она совершенно забыла о хороших манерах!

– Конечно.