Управляющий едва не носом зарылся в гроссбухи и реестры, при этом хмурился так, будто ничегошеньки в этом не понимал. Увидев Сашу в дверях, он явно растерялся.

И она снова подумала о том, какие печальные, уставшие у него глаза.

– Что же это вы? – спросил Михаил Алексеевич, поспешно забирая у нее поднос. – У Груни на побегушках?

Саша только отмахнулась и села напротив, небрежно стряхнув со стула какие то документы:

– Значит, все таки съездили?

– Съездил, – согласился он. – Александра Александра, я вам каталоги привез – ткани для штор и обивки диванов, шпалеры… В целом усадьба в хорошем состоянии. Ее протопили, высушили все перины, отмыли и выстирали…

– Да бог с ней, – перебила его Саша, – что конюшни?

– Конюшни? – он рассеянно потер лоб. – Конюшни я не проверял.

– Да чтоб вас, – вспылила она, – что за дело мне до портьер! Не станете же вы, подобно отцу, относиться ко мне как к ребенку.

На его лице мелькнула улыбка, будто она сказала что то смешное. Михаил Алексеевич смотрел на нее с такой терпеливой добротой, будто Саша ему во внучки годилась, и это обескураживало. Смутившись, она схватила со стола верхнюю книгу из целой стопки и ойкнула.

– Военно конская перепись, – прочитала изумленно и взялась за другой том, – конские породы, отечественное коневодство, справочник коневого лекаря, искусство врачевания животных… Что это, Михаил Алексеевич?

– Готовлюсь к отъезду, – ответил он с прежней улыбкой.

И Саше немедленно захотелось его расцеловать, но она строго напомнила себе, что нельзя вот так запросто пугать управляющего, который, похоже, действительно собрался выучить о лошадях все.

– И чирий вы Гришке свели, – припомнила она, мигом подобрев, – где такому выучились только.

– По книжкам, – признался он простодушно. – Я, Александра Александровна, в некотором роде книжный червь.

– И охота вам глаза портить…

– Саша! Сашка! Немедленно ступай сюда! – раздался громкий и взволнованный голос отца. – Да где ты?

– Батюшки, – она даже подпрыгнула от удивления. – Денег, что ли, дали, сколько просил? Я здесь, – закричала Саша так громко, что Михаил Алексеевич вздрогнул и посмотрел на нее укоризненно.

Отец ввалился в комнату – покрасневший с холода, распахнутый, явно довольный. Подхватил Сашу вместе со стулом – она взвизгнула, засмеялась, вцепилась в его плечи, – покружил, поставил на место и погладил по растрепавшимся волосам.

– Все, Сашка, отменяй сборы, – объявил он, сбрасывая тулуп на диван, – все отменяй. Цепляй шпагу и дуй во дворец.

– Папенька, вы сбрендили?

– Матушка то наша свет Величество распорядилась учредить фехтовальные дуэли среди фрейлин, – сказал отец и оглушительно захохотал. – Скучно им, маетно бедным при дворце! Балы да машкерады уже приелись, вот и придумали забаву. Так что ты им покажи, что такое кровь Лядовых!

Саша насупилась, отодвинулась даже вместе со стулом, приготовилась держать оборону.

– Ни за что не поеду, – сказала она как можно тверже, – вот еще! Да и не фрейлина я…

– Ты – дочь вольного атамана, – загремел отец, моментально превратившись в грозовую тучу, – нам титулов не надо, чтобы фитюльки эти остальным под нос совать! Дед твой, Василий Никифорович, свою жену забрал из дома сиятельного князя, никто и пикнуть не посмел. Потому что мы из века в век опора трону!

– Все равно не поеду, – и Саша оглянулась на управляющего, как бы бедный не перепугался. Семейные скандалы Лядовых были печально известны своей громогласностью.