Но в самой потаенной глубине души Дертоса надеялась на то, что она ошибается.

В свое пение она вложила немножко магии. Самую малость – просто чтобы привлечь Туризинда. И он, кажется, действительно был поражен…

Дертоса молча улыбалась, пока Конан вдруг не хватил ее кулаком в плечо. Девушка тихо вскрикнула, улыбка ее погасла, радость испарилась в одно мгновение.

– Ты что это делаешь, шлюха? – прошипел Конан. – Думаешь, я не замечу?

– Что я делаю? – переспросила она, потирая ушибленное плечо. – Зачем ты меня ударил?

– Чтобы ты пришла в себя. Кто тебе позволил применять здесь магию?

– Я не… – начала было оправдываться она, но жгучая боль охватила все ее тело.

Все пять ожогов, невидимых на коже, вдруг запылали. Дертоса не знала, замечает ли Конан тонкие белые лучи, что исходили из ее тела и пронзали шкуру дикого быка, натянутую на каркас повозки вместо крыши. Сама девушка видела эти лучи-копья совершенно отчетливо.

– Что ты хотела сказать? – Конан навис над нею, его глаза дико блестели в полумраке. – Договаривай.

– Я хотела сказать, что не… применяла магии… – с трудом выговорила Дертоса. – Но это…; не так. Я немножко…

Она закатила глаза и потеряла сознание. Конан быстро ощупал ее лоб, пригладил вспотевшие волосы, запустил руку ей за ворот и коснулся того места, где, как он знал, должен был остаться ожог.

Кожа девушки была прохладной… и тут пальцы Конан обожгло пламенем. Он поскорее отдернул руку.

– Так и есть, – прошептал он, – так и есть. Она больше не сможет лгать. По крайней мере, нам. С одной стороны, это неплохо: мы наконец услышим от нее правду. С другой…

Он нахмурился. Магия друидов, как и всякая другая, была палкой о двух концах, всегда готовой ударить не только врага, но и союзника. Если Дертоса не сможет лгать, неприятелю, даже не придется применять к ней пытки, чтобы узнать о намерениях маленького отряда.

Конан от всей души надеялся, что до такого не дойдет.

Туризинда не оставляло ощущение, что за ними кто-то следит. Инстинкт, помогавший наемнику выжить в прошлом, сейчас обострился. Он постоянно чувствовал на себе взгляд со стороны.

Он не стал делиться этим со своими спутниками. Конан наверняка высмеет его. Скажет, что даже солдаты бывают подвержены страхам и маниям. А Дертоса, того и гляди, сама заразится его подозрительностью.

Когда путники останавливались для того, чтобы развести костер и устроиться на ночлег, Туризинд обошел их будущий лагерь кругом, внимательно вглядываясь в темноту и прислушиваясь к любому шороху.

Конан занимался устройством лагеря и с легкой насмешкой поглядывал на настороженного Туризинда, который «корчил из себя бдительного капитана», по мнению варвара. Кто здесь станет выслеживать путников? В этой глуши никого нет. А если бы был – Конан своим варварским чутьем непременно бы почувствовал присутствие чужаков.

Киммериец даже не стал требовать от Дертосы, чтобы она ему помогала. Обессиленная пережитым, девушка заснула прямо в телеге. Когда костер уже горел и ужин был приготовлен, Конан вытащил Дертосу на руках из телеги и устроил на земле.

Она сонно моргала, глядя на огонь. Конан сунул ей кусок вяленой оленины, завернутой в лепешку.

– Ты должна подкрепиться.

Не возражая, она принялась жевать. Лицо ее было на удивление задумчивым.