Возможно, мне следовало бы попрощаться с Синтией перед отъездом, но кому от этого была бы польза? Жизнь военных переменчива, люди приходят и уходят, и любые личные отношения, какими бы близкими они ни были, носят лишь временный характер, и все это понимают. Так что люди вместо «до свидания» предпочитают говорить, расставаясь, друг другу «как-нибудь еще увидимся» или просто «пока».

На этот раз, однако, я уезжал навсегда. И я чувствовал, что так даже лучше для меня, что нужно уйти именно сейчас, сложить с себя меч и доспехи, слегка поржавевшие, не говоря уже о том, что они заметно потяжелели за минувшие годы. Я поступил на военную службу в разгар холодной войны, во времена, когда армия участвовала в тяжелой войне в Азии. Свой долг я исполнил, отслужив положенные два года в действующей армии, а потом еще двадцать суматошных лет в СКР. За эти годы изменились и страна, и весь мир. Армия сокращается, что означает: «Спасибо вам за все, вы славно потрудились, не забудьте, уходя, выключить свет!»

Замечательно. Но так оно и должно было случиться. Война не могла длиться бесконечно, хотя порой нам казалось, что это так. Армия не могла обеспечить работой всех мужчин и женщин, желающих сделать карьеру, хотя и стремилась к этому.

По всему миру на военных базах и объектах опускался флаг США, ликвидировались военные городки в самой стране. Боевые подразделения распускались, войсковые части расформировывались, а их знамена отправлялись на склад. В один прекрасный день закроется и штаб-квартира НАТО в Брюсселе, а почему бы и нет? Наступала новая эпоха, и я радовался, что являюсь свидетелем ее прихода, но еще больше тому, что не участвую в происходящем.

Мое поколение, как мне кажется, выросло и сформировалось под влиянием событий, утративших теперь свое значение, так что и наши ценности, и наши воззрения тоже, возможно, канули в Лету. И хотя мы еще и полны боевого задора, мы стали, как сказала бы Синтия, пережитками прошлого, вроде старых боевых коней. Молодцы, большое спасибо, получайте свою половину жалованья, и всего хорошего!

Но за двадцать лет я многому научился и многое повидал. Так что, подводя итоги, могу сказать, что прожил весьма интересную жизнь и ни о чем не жалею.

Уилли с его душещипательной песней о Джорджии меня утомил, и я поставил кассету Бадди Холли.

Я обожаю мчаться на автомобиле, уносящем меня прочь от какого-то места, хотя, если задуматься, раз ты откуда-то уезжаешь, то следует знать, куда ты направляешься. Но я никогда не придавал этому значения. Я всегда только уезжал.

В зеркале заднего обзора появился полицейский автомобиль, и я взглянул на спидометр: скорость я превысил всего на десять миль в час, что в Джорджии расценивается как создание помехи для транспортного потока.

Полицейский включил мигалку и сделал мне знак остановиться. Я прижался к обочине и затормозил.

Полицейский вылез из своей машины и подошел к моему окошку, я опустил стекло. Определив, что передо мной полицейский из Мидленда, я заметил:

— Далековато вы, однако, забрались от дома, не так ли?

— Попрошу ваши документы на машину и водительские права, сэр!

Я предъявил ему и то и другое, и он сказал:

— Сэр, попрошу вас развернуться на ближайшей развязке и следовать в обратном направлении за мной.

— Зачем?

— Не знаю, мне передали приказ по радии.

— Шеф полиции Мидленда Ярдли?

— Да, это его приказ, сэр.

— А если я откажусь?

— Тогда я вынужден буду доставить вас в наручниках.

— Другого выбора у меня нет?

— Так точно, сэр.

— Хорошо.