– Смотри, не урони меня, – прошептала Пирра ему в шею.

– И не подумаю, раз уж у меня появилась возможность держать тебя в объятиях. Положись на меня.

В следующую секунду дверь взорвалась. На крышу выскочили солдаты-птицеловы. Среди облаченных в темискирскую форму людей мелькнуло мертвенно-бледное лицо Родопа. Он увидел Ластианакса и Пирру, стоявших на каменном зубце.

– Пристрелите их!

Ластианакс прыгнул в пустоту. Над его головой просвистели дротики. Пирра пронзительно закричала от ужаса. Ластианакс пытался сосредоточиться на полете. Казалось, их падение будет длиться вечно. К счастью, шагая в пропасть, маг нацелился на узкий колодец между башнями и каналами. За несколько секунд они пролетели три уровня, пока юноша не выровнялся. Он собирался с силами, чтобы благополучно пропетлять через лес башен, как вдруг краем глаза заметил какое-то движение.

– Они преследуют нас верхом на птицах рух! – воскликнула Пирра.

В следующий миг раздалось звонкое «треньк!». Ластианакс вдруг понял, что не может пошевелить правым крылом: в механическом суставе застрял дротик. Магу с трудом удавалось удерживаться в воздухе на одном крыле, приходилось маневрировать между башнями да еще и уходить от погони.

Ластианакс заметил канал Малой Напоки, расположенный шагах в пятидесяти под ними на втором уровне. Слишком маленькое расстояние, слишком близко, слишком опасно – но выбора не оставалось.

За секунду до удара юноша заставил крылья изогнуться вперед, так чтобы между людьми и льдом образовалась орихалковая преграда. Удар все равно оказался намного сильнее, чем он ожидал. Пирра вскрикнула. Крылья заскрежетали по обледеневшей поверхности канала. Когда они наконец остановились, крылья были все искорежены. К счастью, магическая защита приняла на себя большую часть удара.

Ластианакс осторожно разжал руки. Пирра стиснула зубы, казалось, она превозмогает боль.

– Моя нога… Я себе что-то сломала, – простонала она.

В тот же миг в нескольких шагах от них раздалось несколько глухих ударов. Ластианакс повернул голову и увидел совсем рядом трех птиц рух.

– Родоп нас догнал, нужно уходить, – настойчиво проговорил он.

– Я не могу… – выговорила Пирра. – Уходи, прячься.

Ластианакс накрыл их обоих крыльями. Он чувствовал, как протестующе стонет механизм, когда орихалковые перья образовали кокон. По крыльям застучали дротики. Ластианакс ни разу в жизни не попадал под дождь, но он подумал, что его нынешние ощущения похожи на то, как если бы они укрылись под крышей во время бури. Лицо Пирры, искаженное от боли, оказалось совсем рядом с его лицом. Он почувствовал, что она пытается что-то ему сказать.

– Я тебя люблю.

Ластианакс так мечтал услышать из ее уст эти три слова, что удивился тому, насколько просто и естественно они прозвучали. Поскольку это была его последняя возможность так поступить, молодой человек начал целовать веки девушки, ее щеки, губы. Она отвечала на его поцелуи. Каждая секунда словно превратилась в вечность. Орихалк продолжал гнуться под ударами дротиков. Магу казалось, будто каждый раз, когда по механизму попадает метательный снаряд, его самого бьют по спине молотком; с каждым мигом дротики ударяли все ближе к защитной печати на браслете-крыльях. С минуты на минуту металл не выдержит.

Он готовился получить очередной удар, как вдруг раздались какие-то крики и грохот, перемежаемые яростными шепелявыми восклицаниями. Не смея поверить своим ушам, Ластианакс обернулся и силой своей анимы чуть раздвинул крылья, чтобы образовалась узкая щель. На канале группа напокцев противостояла трем птицам рух и их всадникам. Уроженцы Напоки сражались щитами и саблями, выглядевшими так, словно в последний раз владельцы пускали их в ход еще во время осады их города.