– Довольно разговоров, – резко проговорила Антиопа. – Пришло время решить твою судьбу.

У Арки кровь застыла в жилах. Правительница подошла к клетке и присела на корточки, так что их с девочкой лица оказались на одном уровне.

– Вряд ли вердикт, который вынесет сегодня вечером Совет эфор, окажется в твою пользу. Ради старой дружбы, связывавшей меня с твоей матерью, я хотела бы тебя спасти. Однако, хоть я и царица, я должна действовать в соответствии с решением эфор…

Взгляд Арки метнулся к плахе. Ей же не могут отрубить голову, правда? Или могут? Подобная ужасная перспектива вдруг показалась девочке вполне реальной. Она вспомнила, как напавшие на Гиперборею амазонки обезглавили одного из стражников: его окровавленная голова катилась по ступеням, на мертвом лице застыло бесконечное удивление…

– …как только такое решение будет принято, – продолжала Антиопа. – И поэтому я подвергну тебя наказанию, которое позволит тебе избежать их приговора.

Арка почувствовала себя потерянной.

– Что это значит?

– Я изгоняю тебя, Арка. Покинь лес до полудня и больше никогда не возвращайся.

С этими словами царица открыла дверцу клетки. Совершенно ошалевшая Арка осталась сидеть внутри. Изгнана. Как можно ее выгонять? Она же только-только вернулась домой. Это слово внезапно показалось ей лишенным всякого смысла. Царица явно начинала терять терпение, и девочка кое-как выползла из клетки, с трудом двигая руками и ногами: после долгого пребывания в висячей тюрьме все мышцы у нее одеревенели. Ее изгнали из леса. Что же теперь делать? Изгнана, изгнана, изгнана. До нее словно издалека донесся голос царицы:

– Нет смысла скорбеть о собственной судьбе. Через несколько декад в лес прилетят птицы рух, и ты еще порадуешься своему уходу.

Не в силах в полной мере осознать обрушившееся на нее горе, Арка пролепетала:

– Могу ли я что-то сделать, чтобы меня приняли обратно?

– Ты ничего не можешь сделать, – отрезала Антиопа.

Она вернулась к своему скакуну и одним плавным движением взлетела в седло. До Арки только что дошло: царица вот-вот ускачет прочь, после чего исчезнет последняя возможность отстоять свое доброе имя. Эта мысль вывела девочку из оцепенения. Сначала Напока, потом Гиперборея, а теперь и лес амазонок ее отвергает. Она не могла потерять свой дом. Нужно как-то договориться, убедить царицу позволить ей вернуться. Взгляд Арки упал на блестящий самородок живой лазури на поясе Антиопы.

– А если я сумею вернуть вам живую лазурь, которую украли у нас темискирцы? Тогда вы отмените наказание?

Сидевшая в седле царица смерила девочку взглядом.

– Ведь тогда амазонки будут спасены, верно? – настаивала Арка.

– Если каким-то чудом ты принесешь нам живую лазурь, ни одна эфора не сможет оспорить мое решение помиловать тебя, – ответила Антиопа. – Только тебе это не удастся. Не рискуй понапрасну своей жизнью, которую я только что пощадила.

Она натянула поводья, и конь нетерпеливо стукнул копытом о землю.

– Порой мир катится под откос так быстро, что уже ничего не исправишь, – задумчиво проговорила правительница. – Нужно уметь чувствовать такие моменты и спасать то, что еще можно спасти. Так что беги отсюда, Арка, дочь Меланиппе, и больше никогда не возвращайся.

С этими словами она умчалась галопом, оставив Арку наедине с ее приговором.

Пифон

Заснеженную долину огласил стук конских копыт, приглушенный снежным покровом. На косогоре появился конь, его белый окрас делал животное почти невидимым на фоне заснеженной пустоши.