Сгорбившись, девочка попыталась раскачать клетку, чтобы та ударилась о ствол эвкалипта. Увы, все ее усилия привели лишь к тому, что появилось чувство тошноты, а до дерева она так и не дотянулась. Охваченная досадой, Арка села, свесив ноги в пустоту, и прижалась лбом к прутьям клетки. Раз сбежать не получится, следовало придумать, как убедить Совет эфор в том, что она верна своему народу, а также объяснить, почему последние два года она прогуливала занятия.

Мозг девочки работал на полную мощность, изобретая правдоподобную ложь. Яркие солнечные лучи пробивались сквозь листву и пекли Арке голову, так что у нее быстро пересохло в горле. Стайка какаду и семейство макак прыгали по ветвям и рассматривали клетку; девочка обругала их, и наблюдатели разбежались. Вечером небо плотно затянуло облаками, отливавшими всеми оттенками розового и фиолетового. Зарядил частый летний дождь, теплые капли барабанили по листьям и свободно проникали в клетку. Вскоре Арка промокла до нитки. Наступила ночь, принеся с собой холодный ветерок, неприятно обдувавший обтянутое мокрой одеждой тело. Девочка съежилась в углу и слушала, как хлопают крыльями летучие мыши, проносясь через тучи светлячков.

Измотанная усталостью и жаждой, Арка впала в полубессознательное состояние. Она думала о приснившемся ей минувшей ночью сне, о Ластианаксе, оставшемся в Гиперборее без всякой поддержки, о мнимых амазонках, захвативших Экстрактрис, о самородках живой лазури, о своем браслете-крыльях, о повелителе лемуров, о силе, доставшейся ей от отца… В конце концов она погрузилась в тревожный сон и очнулась от испуганных криков макак. Арка открыла глаза; в горле у нее саднило, желудок был пуст, а мочевой пузырь полон. На востоке край неба над темными верхушками деревьев посветлел, сделавшись синеватым. Вдруг девочка почувствовала, как вздрогнула клетка. Дезориентированная, она посмотрела вниз: какая-то высокая амазонка привязала веревку к седлу своего коня и опускала импровизированную тюремную камеру. На плахе стоял фонарь со светлячками, разгоняя царивший под сенью деревьев полумрак.

У Арки участился пульс. Она не думала, что Совет эфор соберется так скоро, чтобы ее осудить; она была не готова к встрече с ними. Девочка собралась с мыслями, поспешно формулируя неубедительные оправдания, которые недавно придумывала. Амазонка, явившаяся по ее душу, была не та, что накануне; Арке показалось, что она ее уже где-то видела. Наконец клетка опустилась настолько, что девочка смогла рассмотреть лицо незнакомки и сразу же ее узнала: это была царица Антиопа. Пока клетка со зловещим скрипом опускалась на землю, девочка потрясенно глядела на правительницу. До пожара Арка уже видела царицу, когда та как-то раз пришла понаблюдать за тренировкой Пентесилеи. Женщина похлопала своего скакуна по боку, потом подошла к клетке, держа в поднятой руке фонарь со светлячками. Неяркий свет озарял лицо Антиопы, и девочка разглядела несколько седых прядей в черной косе правительницы. На руках царицы темнели боевые шрамы и поблескивали массивные браслеты, на поясе искрились драгоценные камни и самородки живой лазури размером с утиное яйцо. Взгляд Арки задержался на этой вещице: пояс показался ей похожим на тот, что носил василевс.

– Сегодня ночью ко мне пришла Темис и просила за тебя, – заговорила Антиопа. – Обычно я не вмешиваюсь в работу эфор, но я весьма удивилась, узнав, что ты вернулась к нам, Арка, дочь Меланиппе.

В голове девочки завертелось множество вопросов.

– Вы знали мою мать? – выговорила она наконец.

Голос звучал хрипло после целой ночи, проведенной без воды.

– Она была моей подругой, – ответила царица. – Мы с ней вместе учились, прямо как вы с моей дочерью.

Она пристально разглядывала Арку сквозь прутья закрытой клетки.

– Когда мне в последний раз докладывали о тебе, сказали, что ты находишься в Напоке вместе с Пентесилеей.