– А ваши артисты?

– Сплошь веселые ребята, у них бы духу не хватило. С Алис не тот случай. Я почти убежден, что она покончила с собой. Она с ума сходила из‑за какого‑то ничтожества, медбрата. Скверно все обернулось!

– Вы это о себе?

Его лицо застыло. Когда он вновь заговорил, голос звучал так же безразлично.

– Если вам нужен Жорж, ступайте себе дальше. Я вас отвлек. Как видите, я очень сожалею об этом. Задним числом.

«Не так уж этот светский лев невозмутим», – подумала Лола.

Она присела, чтобы потушить сигарету в пепельнице, стоящей рядом с диваном.

– «Опиум», – бросил он.

– Это предложение? В столь ранний час? По крайней мере, для вас.

Она с трудом поднялась, недовольная тем, что этот неприятный человек мог видеть, как плохо работают ее суставы.

– Вы пользуетесь той же туалетной водой, что и моя мать. Она ей очень подходила. Жасмин, роза, кориандр и перец. И капля сандала.

И целый ушат хамства. Этот обмен любезностями мог бы продолжаться до ночи, но горе Мориса Бонена подстегивало в ней желание добраться до сути, оставив циников развлекаться пустяками в глубинах ночных клубов или своих диванов. Она с силой толкнула желанную дверь.

В парео и крошечном бюстгальтере Ванесса Паради пела «Джо‑таксиста», стоя на расцвеченном звездами подиуме. Перед ней, скрестив на груди руки, бесстрастный человечек стоя наблюдал за представлением. Позади толпились соискатели, стараясь казаться непринужденными. На расстоянии вытянутой руки от Лолы стоял Джонни Холидей, вереница Элвисов Пресли, два Клода Франсуа и несколько неопознанных ею личностей. Лола извлекла удостоверение комиссара и направилась прямиком к человечку, который не походил ни на кого и имел все шансы оказаться счастливым шурином и компаньоном неподражаемого Ролана Монтобера.

– Вы Жорж Лебуте?

– Вы что, не видите, – я занят кастингом. Как вы сюда попали?

– Через дверь. Так обыкновенно поступают полицейские. Комиссар Жост. А ваш кастинг подождет пять минут. А может, и больше.

– Это еще почему?

– Потому что я веду расследование, вот почему.

– Неужели опять по поводу Алис?

– Вот именно.

Лебуте посмотрел на удостоверение и вздохнул. Все еще слышно было настоящую Ванессу, поющую «Джо‑таксиста», но девушка в парео больше не кривлялась под фонограмму. По ближайшем рассмотрении у нее действительно было кошачье личико и прелестные зубки Ванессы, но она оказалась полнее и не такая белокурая.

– Но я уже все рассказал вашим коллегам! Алис договорилась с заказчиком помимо нас. Я никогда не посылал ее проводить день рожденья в «Астор Майо».

– Верю. Вы успокойтесь. Как вам с ней работалось?

– Мне не на что было жаловаться. Она была одним из самых похожих двойников. И хорошей танцовщицей. Чертовка знала об этом и позволяла себе капризничать! Вечно спорила с моей женой по поводу своих гонораров. Хотите знать, что я думаю об этом ремесле?

– Почему бы и нет?

– Мы из кожи вон лезем, чтобы устроить хороший праздник для других, но сами не слишком веселимся.

– А мне что делать? – спросила лже‑Ванесса.

– Репетируй мамбу. Я вернусь через пять минут.

– Почему мамбу?

Лебуте возвел очи к небу и знаком предложил Лоле следовать за ним. Прежде чем переступить порог, она обернулась и увидела, как блондинка выполняет первые па, плавно взмахивая руками. Джонни и вся шайка, привалившись к стене, изо всех сил притворялись, что погибают от скуки, хотя на самом деле умирали от страха.

Они пересекли зал, и Лола обратила внимание, что Ролан Монтобер покинул свой диван и обулся.