|
Не успела Мегги переступить порог, как до нее донесся звонкий голос Алекс: – Неужели вы не знали, Джереми, какая превосходная наездница наша Мегги? А, вот и ты, любовь моя. Иди, садись рядом и послушай, что рассказывает Джереми. – Когда мы в последний раз встречались, Мегги, тебе было всего тринадцать, и ты повсюду таскала за собой малыша Алека, обучая его названиям цветов. Я спросил у тебя название какого то розового бутона, и ты растерялась, ответила, что не помнишь, а потому изобрела его сама, и не одно, а несколько, так что Алек даже не сумел повторить все. Если я не ошибаюсь, он даже срыгнул. Мегги широко улыбнулась. – Я пообещала отцу и Мэри Роуз, что, если у них будут еще дети, я сама научу их всему. Но названия цветов мне никак не давались, ни тогда, ни сейчас. По мне роза есть роза, а все остальное – набор различных запахов. Алеку уже семь, представляете? А Рори – четыре. – С удовольствием жду встречи с твоей семьей. – Сколько ты пробудешь в Лондоне, Джереми? – осведомился Дуглас. – Видите ли, дядя Дуглас, я приехал сюда по весьма важному поводу. Пока еще побуду в столице, а потом вернусь домой, в Фауи. Мегги выпрямилась. Слова так и сыпались с языка, потому что она, похоже, никак не могла сдержаться. – Ну же, Джереми, не молчите! Признайтесь, вы приехали специально, узнав о моем первом сезоне? «Ты приехал, потому что не мог иначе? Нечто непонятно сильное привело тебя сюда, и теперь, увидев меня, ты понял, что именно». Но вид у Джереми сделался абсолютно непонимающим, правда, только на мгновение. – Не только о твоем сезоне, Мегги. Он немного помедлил, открыл рот, взглянул на тетку с дядей, словно собираясь добавить что то, но в этот момент Дарби объявил с порога: – Милорд, кухарка послала вам свои любимые лимонные пирожные. Уведомила меня, что лорд Стэнтон Гревилл также любит их больше всех остальных. – Совершенно верно, – кивнул Джереми. Беседа как то не заладилась, и Алекс принялась разливать чай и передала по кругу блюдо с пирожными. – Восхитительно! – воскликнул Джереми. – Кстати, Мегги, как поживает Оливер в своем Киддрамми? Я вот уже с полгода не получаю от него писем. – Наверное, потому, что он слишком счастлив, – с усмешкой объяснила Мегги. – Видели бы вы, как он перепархивает через овцеубийц, которых еще не сумели заровнять: помните эти глубокие овраги, куда вечно падают овцы? Эти животные настолько глупы, что даже не замечают опасности! Знаете, он за эти годы сумел засыпать немало таких провалов. О да, Оливер ужасно счастлив. Так и слышу, как он насвистывает, считая овец коров и коз, и отдает приказы относительно очередного переустройства, вижу его сияющую улыбку, которой он приветствует всех и каждого в деревне. – Она замолчала, давая окружающим возможность посмеяться, и продолжила: – Кроме того, в прошлом месяце он признался, что готов жениться. – Господи милостивый! – ахнул Джереми, подавившись пирожным. – Оливер – и жениться?! А я думал, что его вполне устраивает холостяцкая жизнь! – Кажется, ему уже тридцать, – заметил Дуглас. – На меня надели ошейник в двадцать восемь. Оливер уже почти старая дева, и я много раз твердил ему, что он вполне созрел. – Точно, – подтвердил Джереми, расплываясь в дурацкой улыбке. – Я тоже созрел. Возможно, так предопределено судьбой. – Прекрасная мысль, – обрадовалась Мегги, почти готовая броситься ему на шею. – По моему, Дуглас не был особенно зрелым, – бросила Алекс, приветственно поднимая свою чашку. |
