— Бог с вами, милое дитя! Он пошел завтракать в полдень, а сейчас три часа. Человек это или слон?

— Если вам угодно встретиться с ним на следующей неделе…

— Нет, я хотел бы получить аудиенцию у его преосвященства сегодня же.

— Завтра Рождество, — с некоторым раздражением сказала мисс Ричардсон. — Мистер Кингшип прервал уик-энд, для того чтобы уладить самые срочные дела. Он распорядился не беспокоить его ни по какому поводу.

— Значит, он кончил завтракать?

— Ни по какому поводу…

Посетитель вздохнул. Он вырвал страничку из блокнота мисс Ричардсон, сказал постфактум: «Разрешите?», взял ее же авторучку и что-то написал, подложив под страничку толстую синюю книгу, которую держал в руках.

— Ну и ну! — воскликнула мисс Ричардсон. — Вот уж действительно…

— Пожалуйста, передайте ему это, — сказал нимало не смущенный посетитель, складывая вчетверо свое послание и протягивая его секретарше. — Если не будет другой возможности, подсуньте под дверь.

Мисс Ричардсон смотрела на него, не говоря ни слова. Потом хладнокровно развернула записку и прочла.

— Дороти и Эллен?.. — взволнованно сказала она, поднимая голову. — Но он категорически запретил мне беспокоить его. Как о вас доложить?

— Просто передайте записку, дитя мое. Будьте ангелом.

— Хорошо, — мрачно согласилась мисс Ричардсон. — Но он строго приказал… Вот увидите…

Вернувшись через минуту, она казалась удивленной.

— Войдите, — просто сказала она и отошла в сторону.

Проходя перед ней, посетитель прошептал:

— Убедились?

Услышав стук закрывшейся двери, Лео Кингшип отвел глаза от бумаги, которую держал в руке. Он стоял без пиджака перед письменным столом, очки его были сдвинуты на лоб. Слегка прищурившись, он посмотрел на посетителя.

— О, так это вы! — воскликнул он, когда тот был достаточно близко, чтобы его можно было узнать.

Он смял лежавшую перед ним записку с видимым облегчением, которое тут же сменилось выражением досады.

— Добрый день, мистер Кингшип, — произнес посетитель, протягивая ему руку.

— Понимаю теперь, почему вы отказались сообщить мисс Ричардсон ваше имя, — сказал Кингшип, слабо ее пожимая… — Мистер Гант, если не ошибаюсь.

— Совершенно верно, — подтвердил посетитель и опустился в кресло. — Гордон Гант.

Кингшип продолжал стоять.

— Я очень занят, мистер Гант, — твердо заявил он и указал на заваленный бумагами письменный стол. — Поэтому, если ваши «сообщения, касающиеся Дороти и Эллен», ограничиваются теми же теориями, которые вы изложили мне в Блю-Ривер…

— Частично, — сказал Гант.

— В таком случае, очень сожалею, но у меня нет времени для того, чтобы выслушать вас.

— Я так и думал, что не буду встречен с распростертыми объятиями.

— Поверьте, однако, это вовсе не означает, что вы мне несимпатичны… Напротив, я нахожу, что у вас были прекрасные намерения. Вы отнеслись к Эллен, как друг, и проявили чисто юношеский энтузиазм… Но мне это причинило дополнительные страдания. Поймите сами: ворваться в мой номер так скоро после смерти Эллен… Ворошить прошлое в подобный момент… Как вы полагаете — разве мне самому не было бы легче думать, что Дороти не покончила с собой?

— Она и не покончила с собой.

— Но ее письмо… — устало произнес Кингшип.