|
Да и даже если навернется этот «студер» – невелика беда. Ничего сапогам не сделается. Саму б ее, главное, не придавило. Договорился с погонщиками – как сигналы подавать, как поворачивать. Хорошо еще, что волы эти то ли не боятся ни черта, то ли вовсе они глухие, только на клаксон они ровно никакого внимания не обратили. Я для пробы из полуторки полминуты подудел – ноль да семечки. – Ну, – говорю, – по машинам. Поехали. Точнее, потащились. Эти зверюги и порожняком-то не слишком резво лапы передвигали, а с грузом и вовсе темп марша снизили. Спят они, что ли, прямо на ходу? Эти могут, им даже глаза закрывать не надо – и так из-за шерсти ничего не видно. Но километров семь в час все же делаем. А может, и все десять. Черт с вами, думаю, вы, главное, меня на дорогу вытащите, а до замка я уж и сам как-нибудь доеду. Два поворота спокойно преодолели – остановился, вылез, рыжую подвинул, повернул – и дальше ковыляем. Проехали третий, остановились, оборачиваюсь – а «студер» сам по себе едет. Ну, я к нему, вскочил на подножку, открываю дверцу – а рыжая уже вовсю рулем шурует. – Ты чего, – кричу, – кувыркнуться хочешь? Я тебе разрешал? – А что? – еще и возмущается. – Тоже мне – премудрость. – Может, ты ее еще и заведешь? – спрашиваю. Зря я это спросил. Ох и зря. Ключ-то в гнезде торчал. Не успел опомниться, а Кара уже его провернула и на этот раз завела. «Студер» взревел, вперед рванулся – и со всего маху волу под зад бампером. По хвосту. Хорошо, хоть разогнаться толком не успел. Тут уж сам вол взревел так, что не то что «студер» – паровозный гудок бы перекрыл. Взвился на дыбы – то еще, доложу, зрелище, даже со спины. Прямо как на танковое днище из окопа. И тоже рванул. Погонщик, молодец, соскочить успел и даже отбежать на пару метров. Спасло нас то, что второй вол в запряжке с места не сдвинулся. Ему-то что, его под зад никто не пихал. Ну а постромки такого рывка тоже не выдержали – лопнули. Меня при ударе чуть из кабины не вышвырнуло – хорошо, что за руль успел уцепиться. А рыжая с перепугу тоже за руль цепляется – и на педали давить продолжает. На обе до пола. Тут уж я не выдержал и заорал. Да так, что чуть лобовое стекло не вылетело. – Ноги подыми, дура! Кара ойкнула, ноги поджала – мотор сразу заглох, – баранку выпустила, кулачки к подбородку прижала и смотрит на меня – глазищи от ужаса на пол-лица. А вола уже и след простыл. Я через нее перегнулся, «студер» на ручник поставил и на землю спрыгнул. Снял пилотку – как это она не свалилась – провел по лбу – сухой. Надо же, думаю, даже вспотеть не успел. Ну, рыжая, ну кара небесная… Что ж мне с тобой делать-то? – Чего сидишь? – говорю. – Вылезай. Вылезла. Стала передо мной по полустойке «смирно» и в землю уставилась, кончики сапог изучает. Я ее за подбородок взял, поднял – глаза сухие, слез и соплей не видать. Спасибо и на том. – Я тебе, – спрашиваю, – руль поворачивать разрешал? – Нет. – Тогда какого черта, – кричу, – ты сама поворачивать начала?! Порулить захотелось?! Молчит. |
