Вики нащупала стену, затем провела пальцами в поисках выключателя верхнего света. Прищурившись сквозь слезы, набежавшие на глаза, которые стали крайне чувствительными к яркому свету, она бесшумно опустила на пол сумку. Мистер Чин, сосед с первого этажа в ее подъезде, был бы крайне недоволен, если бы проснулся из‑за шума, который могли вызвать двадцать фунтов различных совершенно необходимых ей мелких вещиц, обрушившихся на его потолок.

Развалившийся на ее диване детектив‑сержант Майкл Селуччи искоса посмотрел на нее снизу вверх и отставил в сторону полупустой пакет с чипсами.

– Трудная ночь? – проворчал он.

Позевывая, женщина стянула с плеч куртку и бросила ее на спинку кресла.

– Не особенно. А что, заметно?

– Эти мешки у тебя под глазами больше смахивают на багажные сумки. – Он спустил ноги на пол и потянулся. – В тридцать два уже не удается приходить в норму так же быстро, как в тридцать один. Тебе следует больше времени уделять сну.

– Я как раз и собиралась этим заняться – уделить время сну. – Вики пересекла комнату и пальцем ткнула в панель управления телевизора. – Дотого как пришла домой и обнаружила тебя в своей гостиной. Кстати, ты не ответил на мой вопрос.

– Какой вопрос? – Улыбался Селуччи, надо признать, просто обворожительно, но после восьми лет, что они служили вместе в полиции, учитывая также, что последние четыре из них они состояли в интимной связи... «Теперь – это лишь аккуратная этикетка, объявляющая об усложнившейся ситуации». Женщину поразило, что она оказалась настолько невосприимчивой к этой недвусмысленной классической ситуации.

– Я слишком устала для подобного дерьма, Селуччи. Не доставай меня сейчас.

– Ладно. Я зашел только для того, чтобы узнать, помнишь ли ты что‑нибудь о Ховарде Болланде.

Она пожала плечами.

– Гангстер мелкого пошиба, вечно рассчитывающий на приличный куш, но отказывающийся от такой возможности, если при этом необходимо подставить свою задницу. Я думала, он давно смылся из города.

Селуччи развел руками.

– Он вернулся, если можно так выразиться. Пара ребятишек нашли его тело сегодня вечером за книжным магазином на Квин‑стрит.

– И ты пришел ко мне, чтобы выяснить, помню ли я что‑нибудь, что бы помогло вам найти убийцу?

– В точку попала.

– Майк, я прослужила в отделе по борьбе с мошенничеством всего три месяца, после чего меня перевели в убойный отдел, и с тех пор прошло, вынуждена отметить, довольно много времени.

– Стало быть, ты ничего не помнишь?

– Этого я не говорила...

– Ах! – Односложное восклицание содержало непропорционально большую долю сарказма. – Ты устала и предпочитаешь болтаться без дела со своим другом – этим бессмертным недомерком, вместо того чтобы помочь поймать подонка, перерезавшего глотку безобидному старому мошеннику. Я понимаю.

Вики моргнула.

– Черт побери, о чем ты толкуешь?

– А то ты не поняла! Ты развлекалась где‑то вместе с чертовым ублюдком Генри Фицроем, строящим из себя того трансильванского подонка, который считается прототипом графа Дракулы!

Брови женщины сдвинулись, что тут же заставило ее очки съехать на нос.

– Не могу в это поверить. Ты ревнуешь!

Они стояли грудью друг к другу и были бы еще и нос к носу, если бы не различие в росте. Хотя в Вики было пять футов десять, Селуччи все же был выше ее на целых шесть дюймов.

– ДА! РЕВНУЮ!

За прошедшие годы она достаточно изучила своего друга, чтобы представить сущность того, что за этими словами последует.