— Послушай, Син, — сказала она в трубку. — Сама посуди: площадь находится посреди города. Со всех сторон дома! Ну, с одной, правда, церковь, но ты понимаешь. Колдуны совершенно точно заключат Ярмарку в круг. Поверь, я видела их в деле на мосту «Миллениум». Там будет прорва убежищ. Нам надо будет ими воспользоваться.

— А если они решат высунуться?

— Тогда подставятся сами, — уверила Мэй. — Все будет хорошо.

— Нет, не все! — тихо отрезала Син. — Люди могут погибнуть. Ты еще не одна из нас. Я считаю, покончить с колдунами стоит. Вопрос в том, сможешь ли ты с этим жить — с тем, что кто-то умер из-за тебя?

Мэй потерла глаза краем ладони. Утренняя дымка за окном сгустилась в хрупкий готический шпиль церкви Святого Леонарда, стремящийся в ясное небо.

— Не знаю, — тихо ответила Мэй и зажмурилась. — Там видно будет.

Син на мгновение замолчала, а потом сменила тему.

— Демон с планом согласился?

— Да, — машинально ответила Мэй, не смея выдать сомнений. Малейшая неуверенность — и Син сразу поймет, что дело нечисто, отзовет свой отряд.

Она задумалась. Ник точно не согласился участвовать в затее, хотя прямого отказа не дал — у него случился нервный срыв. После этого он был довольно покладист, но скорее всего, потому, что любит, когда с него стаскивают одежду.

С другой стороны, он просил Алана о предательстве, но сам этого не хотел. Мэй вспомнила, как Алан посмотрел тогда на брата. Возможно, он вообще откажется от предательства.

Не исключено даже, что Ник рассказал Алану об армии и плане войны с колдунами, и теперь они оба перешли на ее сторону.

«Надо бы все-таки это проверить, прежде чем ставить чужую жизнь на кон», — сказала она себе.

— Говоришь, с одной стороны рынок огорожен? — спросила Син. — Как думаешь, мои лучники за забором укроются?

— Лучники? — переспросила Мэй. Может, это второй, тайный этап плана? Вроде шаг первый — победить зло, шаг второй — разыграть постановку «Робина Гуда»?

— Пули не всегда их берут, — терпеливо напомнила Син. — А лук и стрелы бьют точнее кинжалов. Можно играючи перестрелять половину круга.

— А ты тоже стреляешь из лука? — изумилась и оживилась Мэй.

— Ага. Правда, ножи люблю больше. Мне сейчас не до игр.

— Надо бы и мне как-нибудь поучиться.

— Если победим, — сказала Син, — обращайся в любое время. Ты приходишь к семи, так?

— Самое позднее. Тогда и увидимся.

До Кембриджшира четыре часа езды, а стрелки уже показывали за одиннадцать. Хочешь не хочешь, надо было звонить Нику. Мэй закончила говорить с Син и нажала «н», чтобы выбрать его номер в списке контактов. Оказалось, Ник отключил телефон. Как и Алан.

Мэй вылезла из постели и бросилась к шкафу — побыстрее одеться и заскочить к братьям домой. В зеркальной дверце с ободком из наклеек предстала девчонка с бешеными глазами и розовым взрывом на голове.

Ничего, причесаться можно и после битвы. Она нашла джинсы и футболку с цитатой из Дороти Паркер «Мне бы еще жить и жить», напялила их на себя, после чего запрыгала вниз по лестнице, завязывая шнурки на ходу.

Голос матери остановил ее на полупрыжке.

— Джеймс, у меня нет на это времени, — раздраженно произнесла Аннабель Кроуфорд. — По правде говоря, мне даже с тобой завтракать некогда. Пришлось перенести тренировку в гольф-клубе, а у Элизабет очень плотный график. Неизвестно, куда она втиснет меня в следующий раз.