— Прекрати сейчас же!

— Ну, мам, — выкрикнул Джеми неровным тоном, — как ты теперь ко мне относишься?

Шторы задвигались, задергались взад-вперед на карнизе, словно живые кобры. Зеркало трескалось и дробилось какой-то безумной мозаикой, грозя рассыпаться на кусочки.

— Я сказала, прекрати! — скомандовала Аннабель. — Хватит вести себя как полоумный циркач!

Все застыло.

— Ну что ж, — произнес Джеми ледяным тоном, точь-в-точь как у матери минуту назад. — Вот ты мне и ответила.

Аннабель резкими шагами вернулась к креслу и подхватила кейс, суетливо застегнув замок.

— Хватит с меня этой чепухи, Джеймс, — произнесла она, выпрямляясь на каблуках. Ее снова качнуло, но бледное лицо выглядело решительно. Они с Джеми вдруг стали очень похожи. — Я не намерена… мы обсудим твое наказание позже. Я не знаю… мне нужно работать. И чтобы больше таких фокусов я от тебя не видела!

— Каких, мам?

Губы миссис Кроуфорд дрогнули, а потом плотно сжались.

— Интересно, ждет ли меня еще Элизабет? Терпеть не могу так бездарно тратить время.

— Мам, пожалуйста, — взмолилась Мэй. — Прошу тебя!

Аннабель Кроуфорд всполошилась, словно решив, что дочь тоже вот-вот начнет бить зеркала силой мысли. Она выскочила за дверь и бросилась вниз по лестнице — туда, где жизнь была проще и предсказуемее.

Мэй застыла на месте, пока рев машины не вывел ее из ступора. Она метнулась следом по лестнице — упросить мать вернуться, отменить сказанное.

Машина уже выкатывала на проезжую часть. Мэй догнала ее и бросилась на багажник. Аннабель Кроуфорд не обернулась. Судя по всему, она даже не посмотрела в зеркало — просто сорвалась с места в отчаянном бегстве от собственных детей и их странностей. Мэй, потеряв голову, припустила вслед за матерью, силясь ее удержать. Остановилась она только там, где дорога влилась в большую магистраль. Мэй села на траву и уткнулась лбом в колени. Мать, в отличие от отца, еще ни разу их не бросала — держала дистанцию, но не уходила.

Мэй встала и пошла назад, в гору. Только тут до нее дошло, что Джеми остался один, всеми брошенный.

Приоткрыв входную дверь, она тут же услышала голос Джеральда. Доносился он со стороны кухни. Мэй замешкалась на пороге, потом все же тихо просочилась внутрь.

Джеральд в ее сторону не смотрел. Он сидел на стуле у кухонного шкафа, склонив рыжеватую голову в сторону собеседника. Джеми стоял спиной к рабочему столу, обхватив себя руками.

— Я знаю, как это больно, — увещевал Джеральд. — И мне очень жаль, что так вышло. Но больнее уже не будет. Все пройдет. Обещаю.

Джеми горько усмехнулся.

— Посмотри на меня, — тихо скомандовал Джеральд, и Джеми оторвал застывший взгляд от пола. — Я тебе обещаю, слышишь?

Лицо Джеми смягчилось. Он посмотрел на собеседника с легкой надеждой и откровенным обожанием.

Мэй кралась мимо, ступая легко и тихо, как тень. Она прошмыгнула по лестнице к себе в спальню, стараясь не скрипеть дверью, чтобы Джеми и Джеральд не догадались о ее присутствии.

«Похоже, брат никогда не отучится держать сердце открытым для всех и верить любому, кто скажет ему ласковое слово». Мэй подошла к комоду и выдвинула второй ящик.

Там, под сложенной блузкой, лежал нож, которым она убила колдуна.

Этот нож являлся к ней в кошмарах. Она ненавидела саму мысль о нем, зарекалась не брать его в руки. А теперь он лег ей в ладонь, и все сомнения исчезли. Правда, Мэй ненавидела его по-прежнему, зато была как никогда готова применить.