– Меня прислал губернатор, чтобы проверить как выполняется его приказ… – холодно объявил я. – Шевельнетесь, отстрелю яйца…

А потом принялся пинать торговца. От всей души, но неспешно, чтобы он успевал почувствовать ужас перед каждым приближающимся следующим ударом.

И приговаривал при этом.

– Если завтра не появятся рабочие, я тебе вырежу сердце. Если ты опять начнешь брать деньги за прием, я тебе скормлю твои собственные кишки. Завтра с утра пришлешь двух молодых девушек помогать доктору и свежей, хорошей еды, если забудешь, я тебе вырежу глаза и засуну в твою жопу. Ты понял? Не слышу? Или ты хочешь, чтобы я сварил в масле твоих детей?

Торговец тихонечко пищал и мелко мелко тряс башкой, даже не пытаясь уклониться от пинков.

Решив, что он проникся, я присел рядом и ласково поинтересовался:

– Хватит? Вижу, что ты понял. Теперь можешь исполнять свои обязательства. А если обратишься к своим дружкам, я сожгу всю деревню. Пшел…

Торговец спешно убрался, а я довольно улыбнулся. Ну вот, прямо на душе теплей стало. Есть много действенных способов вразумить на путь истинный, но для более надежного и глубокого педагогического эффекта следует сочетать их с пиздюлями.

Мари восхищенно прошептала:

– Это… это было так… так… прекрасно. И знаете, наконец, я поверила, что вы настоящий Док Вайт. Но как? Как так получилось?

– Если бы я сам знал, мадемуазель Мерсье… – я пожал плечами. – Это очень долгая и запутанная история…

Глава 5

«Комплекция и внешность женщины для меня не особенно важны, главное, чтобы все предусмотренные природой технологические отверстия были на месте и душа добрая. И чтобы никаких лишних отростков…»

Бенджамин «Док» Вайт

В бытность Доком Вайтом меня постоянно раздирало дикое желание кому нибудь рассказать свою настоящую историю. С годами оно росло, а к исходу жизни, это чертово желание стало почти маниакальным. Помню в тот день, когда меня перенесло, я уже было совсем собрался намекнуть Малышу, что он пьет с попаданцем.

Но так никому кроме сына ничего и не рассказал. Возможно и зря.

Зря, потому что, когда признался этой девчонке, с меня словно гору сбросили и на душе стало так легко, будто я исповедался перед самим Господом.

Прекрасно понимаю, что исповедь может принести очень много проблем, но не жалею ни о чем. Правда, тот момент, что изначально я из будущего, все таки опустил. Пока опустил.

– О моей жизни мне нечего рассказать, – я пожал плечами, – чертовы журналюги описали ее до мельчайших подробностей, попутно, присочинив кучу ерунды. А как я с Мусей оказался здесь – вы уже знаете. Почему я в свое теле, а он в чужом, даже спрашивать не стоит – я сам не знаю.

– Не буду спрашивать, – покладисто согласилась русская француженка. – В природе случается много странного и необъяснимого. И не всегда стоит докапываться до истины. Представляю, как вам сейчас тяжело. Возможно я ошибаюсь, но жить второй раз очень страшно. Страшно хоронить друзей и родных, а самому оставаться живым. А еще, наверное, очень трудно начинать все сначала. Это как, когда долго собираешь из маленьких камешков высокую башню, а когда положил последний – она вдруг рушится.

Я про себя улыбнулся. Мари все больше и больше мне нравилась. Особенно тем, что не стала интересоваться подробностями моей личной жизни в прошлом. Думал, женщину, как магнит должны притягивать истории о том, что Док Вайт жил сразу с двумя дамами, но она даже не пыталась расспрашивать.

А еще тем, что понимает меня.

– И что вы собираетесь делать дальше? Подозреваю, желания вернуться в Монтану у вас нет.