– Думаешь, больше толку будет, если я стану биться с пеной у рта?

– Нет, – согласился Рамирес. – Это многое бы объяснило, но помочь не помогло бы, per se*.[4]

– Смирись с тем, чего не можешь изменить, – сказал я.

– Иначе говоря, у тебя есть план, – предположил Рамирес.

Я пожал плечами и чуть натянуто улыбнулся ему. Откуда‑то издалека послышался и начал приближаться рык мотора.

Рука Рамиреса скользнула к пистолету.

– Спокойно, – сказал я ему. – Это я их пригласил.

Из лабиринта проездов между портовыми складами вынырнул и остановился рядом с Голубым Жучком, хрустнув колесами по гравию, мотоцикл. Хват пяткой откинул упор, и они с Лилией соскочили с седла. Хват дружески махнул мне рукой, я кивнул в ответ.

Брови Рамиреса поползли вверх.

– Это те, кто мне кажется?

– Летние Рыцарь и Леди, – подтвердил я.

– Надо же, блин, – выдохнул он и, насупившись, посмотрел на меня. – Ты что, собираешься превратить это в какую‑то драку?

– Лос, – упрекнул я его. – Ты что, веришь, что я способен на такое?

Он внимательно посмотрел на меня.

– Ты же сам просил меня взять на себя вопросы безопасности.

– Ну что я могу сказать, дружище? Просто под рукой не нашлось никого, столь же неотразимого и одаренного.

– Нет никого, столь одаренного, чтобы ты, Дрезден, не смог выставить его дураком, – буркнул он и смерил Лилию и Хвата оценивающим взглядом. – Что ж, – сказал он. – По крайней мере это обещает быть интересным. Познакомишь меня?

– Легко.

Я представил их друг другу. Потом Рамирес провел нас сквозь завесу, защищавшую склад от прослушивания. Двое Стражей у входа обыскали всех на предмет оружия.

Они даже притащили сюда одну из этих оживающих статуй храмовых собак, которых используют для обнаружения враждебных заклятий, завес и тайного оружия. Каменная тварь заставила меня немного понервничать – как‑то одна такая чуть не напала меня по ошибке, – но на сей раз пропустила меня, не выказав никакого интереса. Немного дольше она обнюхивала Молли, даже заворчала, как мельничный жернов, однако после успокоилась и вернулась на свое место у двери.

Я собирался войти, но Рамирес удержал меня за руку. Я остановился и недоуменно нахмурился. Он посмотрел на Молли и потянул из‑за пояса кусок черной ткани.

– Ты надо мной смеешься, – возмутился я.

– Таков порядок, Гарри.

– Это совершенно не обязательный садизм.

Он покачал головой:

– В данном случае никаких вариантов. – Он понизил голос так, чтобы его не слышал никто, кроме меня. – Мне это тоже не нравится. Но если ты сейчас нарушишь правила, особенно в случае, связанном с магией, вмешивающейся в чужое сознание, это будет тем поводом, которого Мерлин так ждет, чтобы объявить судебные слушания лишившимися смысла и скомпрометировавшими себя. Он сможет и вынести девочке желательный для него приговор, и поставить вопрос о нашей с тобой компетенции.

Я стиснул зубы, но не нашелся, что возразить. Я вспомнил, как меня самого в первый раз судили на Совете. Одно обстоятельство более других врезалось мне тогда в память: запах черного матерчатого колпака, который накинули мне на голову, закрыв лицо. От него пахло пылью и нафталином, и сквозь него не приникал ни единый луч света. Какой‑то полный страха уголок моего мозга отметил, что пока лицо мое было закрыто капюшоном, я не считался личностью. Я оставался неопределенным существом, статистической единицей, содержащей потенциальную угрозу.