И вот так, под звуки «Старого марша корпуса егерей», они прошествовали от школы на Пушечную улицу и по ней — мимо красного дома, где жила Лисе, мимо желтого дома напротив, где жил Булле, пока не оказались перед занесенным снегом по самую крышу синим покосившимся домом в конце улицы, — домом, где жил их единственный друг. Они прошли мимо голого грушевого дерева и постучали в дверь, потому что звонок, как всегда, не работал.

— Доктор Проктор! — крикнул Булле. — Это мы!

Глава 2

Башмаки равновесия и лунные хамелеоны

Однако дверь доктора Проктора осталась закрытой.

— Ну где же он? — пробормотал Булле и заглянул в щелку для писем.

— Там, — сказала Лисе.

— Где? — спросил Булле.

— Да вот же он.

Булле обернулся и посмотрел вверх, куда указывал палец Лисе.

И там, на коньке крыши, он увидел высокого худого человека в профессорском пальто и розовых наушниках. Человек осторожно, маленькими шагами, вытянув руки перед собой, пробирался вдоль крыши.

— Доктор Проктор! — крикнул Булле как можно громче.

— Он не слышит, — сказала Лисе. — На нем же Двойные наушники.

Двойные наушники — или Двойные Ушные Заглушки доктора Проктора — профессор изобрел для защиты от шума, производимого другим его изобретением: Порошком ветронавтов доктора Проктора.

Лисе слепила снежок и бросила. Он ударился о крышу прямо перед профессором, тот покачнулся и стал выплясывать на коньке. Руки его замелькали, как лопасти турбины, и сдвинули на висок один из наушников.

— Что вы там делаете? — крикнул Булле.

— Машу… руками… — отозвался профессор и замахал руками пуще прежнего, — и извиваюсь всем телом… — простонал он, когда его длинное тощее тело стало раскачиваться. — А теперь… я теряю равновесие! — закричал он и вдруг пропал.

Булле и Лисе испуганно переглянулись. И бегом бросились вокруг дома.

— Эй, вы там?! — закричала Лисе.

— Эй, вы там?! — закричал Булле.

— Эй, я там, — глухо раздалось из-под снега, и на поверхность высунулись две руки. — А если мы уже закончили эйтамкать, может, вы все-таки поможете мне?

Лисе и Булле схватили профессора за руки, и уже второй взрослый за этот удивительный день был извлечен из-под снега. Хотя можно ли считать этого человека по-настоящему взрослым — еще вопрос. Большинство изобретений доктора Проктора были скорее детскими и ужасно забавными, однако, к сожалению, в мире взрослых от них не было почти никакого проку. Но разве это может иметь значение, когда у тебя сад из одной груши, двое близких друзей и ты помолвлен с самой милой и — насколько доктор мог видеть сквозь свои вечно мутные мотоциклетные очки — самой красивой женщиной Осло Жюльет Маргарин.

— Зачем на вас наушники? — спросила Лисе, помогая доктору Проктору встать на ноги.

— У меня замерзли уши, а шапку я не нашел, — объяснил профессор. — А что случилось?

Лисе рассказала обо всем, что произошло на школьном дворе.

— Грегор Гальваниус, о да. — Доктор Проктор отряхнул снег со своей взъерошенной шевелюры. — Весьма необычная личность.

— Вы знаете господина Ика? — спросил Булле. — Трульс и Трюм пришили его брюки к стулу очень крепкими нитками. Урок труда — штука загадочная. Хотелось бы знать, как им удалось сделать это так, что он ничего не заметил.