— Прости, я не знал, ну, поехали, поехали, — он тянет ее за собой сквозь толпу.

Открытый белый автомобиль мчит их в Версаль.

— Женевьева, открывайте! Смотрите, кого я вам привез! — весело кричит де Трай у ворот ее старого дома, а она едва сдерживает слезы. Она уже и не мечтала о том, чтобы вернуться сюда живой. И никогда не могла предположить, что вернется… без Штефана. Только с Джилл.

Пожилая домоправительница поспешно спускается с крыльца.

— Ваше высочество! Мадемуазель Жиль!

Она охает, причитает, распахивая ворота, автомобиль въезжает во внутренний двор.

— Пожалуйста, Женевьева, — просит Маренн, выходя из машины, — проводите Джилл в ее комнаты. Она очень устала, ей нужен отдых.

— Извини, мне надо побыть с дочерью, — говорит она де Траю, сейчас ей хочется избавиться от него.

— Я понимаю, — кивает он. — Мне тоже нужно вернуться в Париж. Я должен быть с де Голлем. Но вечером, если ты не возражаешь, я навещу тебя, — в его голосе она улавливает робость, боязнь отказа. — Мы так давно не виделись, Мари. Кроме того, надо поговорить о твоем наследстве…

— О наследстве? — Маренн вздрогнула. — А что с ним?

— Маршал Фош… Он на самом деле все оставил за тобой. Тогда в тридцать третьем… — он нахмурился, — ты не успела.

— Я помню. Спасибо, Анри, — она опустила голову, чтобы глаза, не дай бог, не выдали, что ей все известно о наследстве. — Наследство сейчас — это не самое важное. Самое важное сейчас — здоровье Джилл.

— Я понимаю.

— Конечно, приезжай. Приезжай вечером.

Он с нежностью поцеловал ее руку, сел в машину. Придерживая Айстофеля, она помахала ему рукой. И повернувшись, направилась по аллее к дому. Поднялась по старым мраморным ступеням, вошла в украшенную золоченой резьбой дверь. И память снова потянула ее за собой, назад, назад, в то время, которое еще совсем недавно было явью, а теперь удалялось со все нарастающей быстротой. Она уже приезжала сюда, осенью сорок третьего года. Через несколько месяцев после гибели Штефана. Приезжала под чужим именем, вместе с Отто. И показала дом, где родилась, где прошло ее детство.

В ноябре 1943 года Скорцени прибыл в Париж по приказанию Кальтенбруннера. Тайно, без предупреждения, под именем доктора Вольфа. К осени обстановка во Франции накалилась. Резко возросла активность маки, французских партизан. В высших кругах правительства Виши не было единства. В середине ноября 1943 года произошло то, что немцы называли «разводом Петэна с Лавалем». Предполагалось, что движение Сопротивления попытается похитить Петэна, что могло произвести серьезное дестабилизирующее воздействие на французское общество. Некоторые информаторы из непосредственного окружения главы государства сообщали, что Петэн имел намерение покинуть правительство и Виши, что совсем не входило в планы немцев. Операция но так называемой «охране» Петэна получила название «Лисья нора».

Наделенный неограниченными полномочиями, Скорцени прибыл в Париж со специальной командой. Он получил задание обеспечить прикрытие Виши и мог принимать любые необходимые меры с единственным условием — информировать о них командующего вооруженными силами на Западе фон Рундштедта. Перед самым его прибытием, согласно указаниям Берлина, силами местной полиции и СС уже было проведено тщательное прочесывание окрестностей Виши, все сомнительные лица либо высланы, либо арестованы. Вокруг города возник защитный пояс. Специальные посты, установленные на дорогах, позволяли контролировать въезд и выезд.

Прибыв к месту назначения, Скорцени ознакомился с мероприятиями, проведенными в рамках операции «Лисья нора», и в целом их одобрил.