— Ты знаешь, я думал… — резко сбавляет эмоциональные обороты Илья. — Ты им сколько обещал?

— Сколько и заплатили сегодня. Сорок пять процентов от стандарта.

— Это от полтинника?

— Да.

— Тебе что остаётся?

— Если салон по новой таксе, то десятка с салона — моя. Ваша половина — тридцать два с половиной. Двадцать два с половиной — им.

— Саша, скажи честно. — Продолжает о чем-то беспокоиться Илья. — Тебе не будет ударом по нервам, самолюбию, привычкам — упасть с тридцати пяти за салон до десятки?

— Мы же уже договорились, — обрываю его волнения. — Мы подключаем камеры к интернету, чтоб я с телефона мог за ними смотреть?

— Да, всё в силе. Двести долларов под ключ с работой. — я узнавал. Только скомандовать.

— Ну тогда без проблем. Тридцатка — это если самому вкалывать. Поверьте, не сладко. Десятка — за посмотреть на чужую работу, как вариант — вообще с телефона. Потом перейти через дорогу — принять работу, закрыть объект. Живу рядом. Всё нормально. Я вообще думаю: а не сделать ли и ночную смену. Если этих обучим и они «поплывут» самостоятельно…

По загоревшемуся взгляду Ильи понимаю, что эврика сегодня не одна.

— Ты имеешь ввиду, непрерывный цикл? Четыре салона с 18.00 до 08.00?

— Как вариант.

— Так. Чтоб долго не трепаться. Завтра установка камер. — Потирая руки, завершает разговор Илья.

Прихожу домой гораздо менее уставший, чем обычно. Хорошо работать чужими руками, что сказать. На всякий случай, чтоб никого не будить — народу теперь куча — открываю дверь своим ключом.

Дома застаю на кухне Лену и Аселю, ожесточённо о чём-то спорящих.

— А вот сейчас и спросим, — говорит Асель при моём появлении. — Саша, говорила с Леной о совместном ужине. Вот отгадай её ответ… Ты обещал подколючиться.

Лена стоит посреди кухни с вилкой в руке, на вилке — кусок беляша, в другой руке — разделочный нож, на полу — перевёрнутая тарелка со спагетти плюс кетчуп.

— Даже боюсь спрашивать, что у вас тут было, — осторожно обхожу по дуге пятно из лапши, тарелки и кетчупа на полу, направляясь к чайнику.

— Да то не то, — прожёвывает наконец Лена свой беляш. — Что ты думаешь. Случайно зацепила рукой. Встала убрать — тут ты вошёл.

— А я уже думал — воевали…

— Не-е-ет, — хором говорят они и смеются.

— Так какой вопрос?

— Аська говорит идти мириться с родителями. Пафосный кабак, мы вчетвером. Их двое.

— Лен, она же права, — говорю, осторожно отхлёбывая свеженалитый чай из чашки. — Ты что, правда считаешь иначе?

— Да не считаю! — резко меняет курс Лена. — Но должна же я была повыделываться!

— Ты смотри, как ты на неё благотворно влияешь, — удивлённо вздёргивает брови на лоб Аселя. — Смена курса на сто восемьдесят градусов в течение минуты. Даже секунды.

— Мать, это потому, что мой мужик для меня что-то значит, — показывает Лена язык и звонко припечатывает ладонью её по попе.

Асель вскрикивает, взмахивает чашкой с чаем, щедро поливая веером всех троих.

— Хорошо, уже остыл и не кипяток, — говорю, аккуратно ставя свою чашку на блюдце и стаскивая мокрую рубашку. — А Вовика где потеряли?

— Он же охранником в ночном клубе.