— А это означает, что такой полет не контролируется и никем не наблюдается… Разве что самим пилотом.

— Здорово! Почему же ты раньше не осчастливил меня своим признанием? — сухо поинтересовалась она и пододвинула к Тэлботу его долю кукурузных хлопьев.

— Поешь. Тебе нужно собраться с силами, чтобы ты мог, по крайней мере, помогать мне волочь тебя через лес…

Пока они с Тэлботом доедали оставшиеся хлопья и яблоки, Элизабет буквально разрывалась от переполнявших ее эмоций. Она сердилась на своего спутника за то, что по его вине едва не погибла в аварии, за отсутствие у него всякой осторожности. Да, разумеется, ведь Тэлбот привык всем управлять, и ему наверняка кажется, что весь мир принадлежит только ему…

Однако Элизабет понимала, что сейчас не время для выяснения отношений. Ей было известно, сколько энергии бесполезно сжигается в одной вспышке гнева. А она нуждалась сейчас в каждой унции энергии, чтобы вытащить их обоих из этого проклятого леса.

— Ты готов? — спросила она, когда они закончили завтрак.

— Ты сердишься на меня? — Он с трудом встал на ноги.

— Не болтай глупостей, — насмешливо проговорила Элизабет. — С чего ты взял, что я на тебя сержусь?

— У тебя дернулась левая бровь. Я давно заметил, что так всегда происходит перед тем, как ты выходишь из себя.

Элизабет дотронулась до своих бровей.

— Ну, хорошо. Допустим, я слегка раздражена, — призналась она.

— Так почему же не выпустишь пар? — спросил Тэлбот, и в голосе его прозвучала насмешливая нотка. — Неужели, когда сердишься, ты не кричишь и не ругаешься по поводу всего на свете?

— Что ты имеешь в виду? — Элизабет захлопнула чемоданчик и вскочила. — Если я стану обвинять тебя и нести прочий бред, мы вряд ли найдем выход из создавшейся ситуации. Я с юных лет приучила себя к тому, что когда мы срываем свое раздражение на других, то лишь прибавляем себе проблем. А что касается твоей излишней самоуверенности, то она всегда меня раздражала.

— Давай не будем обсуждать, какие качества нас раздражают друг в друге. Нам предстоит долгий путь, и надо приложить максимум усилий, чтобы отсюда выбраться. — Тэлбот сделал шаг, и его лицо тут же исказила гримаса боли.

Элизабет обняла его за талию, позволив ему тем самым перенести часть своего веса с пораненных колен на нее.

— Ты знаешь хотя бы приблизительно, куда нам идти? — спросила она, стараясь не раздражаться.

Тэлбот тяжело вздохнул и оглянулся вокруг, затем махнул рукой туда, где за частоколом деревьев еще виднелся обугленный остов «сессны».

— Я думаю, нам стоит идти в ту сторону.

— Ты уверен? — спросила Элизабет.

— Проклятье… Я, конечно, не совсем уверен, но ведь нужно хотя бы попробовать, верно? — ответил он, и в его голосе вновь прозвучали сухость и злость.

— Превосходно, — резко отозвалась Элизабет. — Только твое скверное настроение вряд ли облегчит участь твоих колен.

— Тогда пойдем, — сухо проговорил Тэлбот.

Они начали свое путешествие. Элизабет старалась поддерживать его, насколько хватало сил. Двигались медленно и не тратили энергию на разговоры.

Деревья росли очень тесно; подлесок представлял сплошную массу из спутавшихся корявых и сучковатых ветвей. Белки прыгали с дерева на дерево, недовольно хрустели зубками, поглядывая на незваных гостей, появившихся невесть откуда.

Элизабет старалась сосредоточиться на дороге, но близость Тэлбота, опиравшегося на нее, делала это практически невозможным.