– Лесная Дева, – сказал Кеннет.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Аранта, перекатываясь на бок и приподнимаясь на локте.

– Так, словно во мне сидит нечто несоизмеримо большее, – ответил он. – И либо оно разорвет меня, либо…

Аранта едва удержалась, чтобы не напомнить: пять минут назад ей привелось испытать то же самое… примерно. Удержала себя лишь тем, что его бы это, по‑видимому, смутило:

– …либо ты взлетишь.

– Вроде того. Но ты скажи мне, – продолжил Кеннет, смеясь от счастья, – как я осмелился? Ведь ты шутя поразила бы меня молнией?

– Молнии теперь по твоей части, – сказала она полусерьезно. – Я теперь никто. В Грандиозе больше волшебства. И слава богу. Как это ей, оказывается, надоело!

Вот так. Сколь истово берегла, столь беспечно и отказалась. И то ей казалось, что выше цены она за себя получить не могла. Подумать только – ее любили.

– Это… – Кеннет вырос далеко отсюда, в степях, на принципиально иной мифологии, – что? То, о чем ты говорила? Прикосновение крови мага? И что мне с этим делать? Сносить горы и поворачивать реки вспять?

– Теоретически ты всемогущ. В пределах своего представления о всемогуществе.

– А…ты?

– А я теперь всецело завишу от твоего расположения. Красной Ведьме конец.

– Господи… неудобно как‑то получилось, – шепотом воскликнул Кеннет, впрочем, улыбаясь. – Зачем? Я хотел только тебя.

– Бери и пользуйся, пока ты хочешь жить.

Эта отточенная формулировка Условия была и еще долго оставалась предметом ее особенной гордости. Наверное, потому, что некоторое время она боролась с искушением сказать: «Пока ты любишь меня». Но по отношению к Кеннету это было бы нечестно. Она совершенно искренне желала вручить ему все чудеса земли и неба. И даже теперь, на волне восторга любви, в общем, первой как для нее, так и для другого, она не хотела становиться кандалами на его руках.

Была ведь принципиальная разница в том, как Кеннет получил ее кровь. Все известные ей маги – двое, – во‑первых, взяли Могущество через смерть. В момент, отягощенный горечью и злом. Отец передал Рэндаллу магию с единственной целью – отомстить тем, кого устраивала его кончина. Тем, кто посмеет с облегчением вздохнуть, когда тело его канет в прорубь. Ее обремененная заклятием крови мать, измученная болезненными родами, оставшись одна в компании перепуганной деревенской бабы, закляла ее на девственность. «Не верь! – вопила ее ритуальная формула. – Твоя любовь стоит дорого!» Кеннет же получил Могущество, будучи взрослым. Тем меньше опасений, что оно его сломает. Скорее уж он взрастит свою магию, чем та сформирует его по своему образу и подобию. Теоретически достаточно было бы крови из пальца, но… ей так хотелось любить его.

– Это значит, – резюмировал он, наморщив лоб под льняной челкой, – если я опять начну ныть и кукситься, штука не сработает?

– Точно. – Аранта потянулась, заставив его на мгновение замолчать и, кажется, потерять мысль. – Но ты учти, помимо прочего, штука обладает подстегивающим характером. Так что черта с два ты теперь у меня скиснешь.

– О, это хорошо. А то я, сказать по правде, сам себе бывал противен. Но все‑таки, – голова его удобно устроилась у нее на животе, – как‑то некрасиво с тобой… Хочешь, я стану твоим карманным чудовищем?

– Ты, – она помедлила, прежде чем спросить, – поможешь мне отнять детей у Уриена Брогау?

– Почему ты спрашиваешь? Разве ты во мне не уверена?

– Он был твоим другом.