Наконец они вскрыли струп и подняли  его.  Их  взорам  открылся  темный

тоннель, из которого потянуло теплом и влагой.

   - Я пойду первым, - сказал Банд Аппа Бонди. Он опустился в отверстие, и

за ним последовали все остальные.  Когда  последний  человек  спустился  в

тоннель, струп задвинули на место,  и  тут  же  раздался  хлюпающий  звук,

говорящий о том, что начался процесс заживления.

   Долгое время они сидели без движения, внимательно прислушиваясь и держа

ножи наготове. Крылья их были сложены, а сердца громко стучали.  Ведь  они

находились на вражеской территории. Когда-то, в лучшие времена, траверсеры

выступали союзниками только тогда, когда были нужны; они поедали людей так

же просто, как и все остальное. Но эта нора - результат работы их злейшего

врага - тайгерфлай... Из немногих оставшихся в живых насекомых  выносливый

и коварный тайгерфлай сделал самого  неуязвимого  из  всех  живых  существ

своей добычей.

   Самка-тайгерфлай прорывает такой тоннель. Вгрызаясь в тело  траверсера,

она через некоторое время  останавливается  и  заканчивает  рытье  тоннеля

чем-то вроде камеры. Своим хвостовым  жалом  она  парализует  внутренности

траверсера, препятствуя заживлению раны. Здесь, в камере, она  откладывает

яйца и уж затем выбирается на поверхность. К моменту появления личинок уже

имеется много вкусной свежей пищи.

   Банд Аппа Бонди подал знак, и группа осторожно двинулась вдоль тоннеля.

Дышать было трудно, и видимость была минимальной. Они пошли еще медленнее,

еще осторожнее: впереди что-то двигалось. Неожиданно все вокруг  пришло  в

движение.

   - Берегись! - вдруг закричал Банд Аппа Бонди. На них кто-то нападал  из

темноты.

   Сами не понимая как, они оказались в камере.  На  них  двигались  сотни

личинок, в ярости щелкая челюстями, достигающими человеческих размеров.

   Банд Аппа Бонди успел срубить только первую  личинку.  Вторая  откусила

ему голову. Он упал, и его товарищи, переступая через  труп,  бросились  в

темноту, навстречу клацающим челюстям.

   За крепкой головой у личинок было мягкое тело. Один удар ножом - и  они

лопались, разбрызгивая свои внутренности. Личинки дрались, но  делать  это

не умели. Люди рубились яростно. Потерь больше не было. Прижавшись спинами

к стене, они рубили и кололи, ломая челюсти и вспарывая мягкие животы. Они

убивали и убивали, без ненависти, но и без жалости; убивали, стоя  уже  по

колено в слизи. Рыча от удовольствия, Харис покончил с последней личинкой.

   Одиннадцать уставших человек ушли обратно  в  тоннель  переждать,  пока

сойдет слизь. Им предстояло куда более долгое ожидание.

   Траверсер зашевелился.  Какое-то  беспокойство  охватило  его.  Что  он

сделал? Что он должен сделать? Что сделано - то сделано, а  что  предстоит

сделать - он сделает. Выдохнув кислород, траверсер поднялся.

   Он медленно пополз по паутине туда, где воздух был разрежен. Раньше  он

всегда останавливался здесь. Теперь же в этом не было смысла.  Воздух  был

ничто. Осталась только жара  -  обжигающая  и  пронзающая,  согревающая  и

расслабляющая.

   Траверсер выбросил порцию паутины.  Набирая  скорость,  он  уходил  все

дальше и дальше оттуда,  где  летали  тайгерфлай.