|
Пытаясь восстановить контроль над собой, он начал вычислять в уме квадратные корни. Из девяти – слишком легко. Из двенадцати… три целых и четыре, шесть, четыре, один… Они добрались до дверей спальни. Почему он прежде не замечал, что его постель выглядит так нелепо? И она, и сигнальная панель на стене у изголовья сразу привлекали внимание, и вообще все вещи выглядели будто электронное оборудование для контроля за сном. Свечи – а он купил их целую дюжину – не делали это место романтическим, но в любом случае он собирался зажечь их и надеялся, что запах ванили перебьет вонь от сгоревшего пластика. Кайл хотел открыть ящик ночного столика, чтобы достать спички, но ящик заело. Он дернул сильнее – ящик вылетел и вместе со всем содержимым брякнулся на пол. У ног Мэгги переливалась упаковочная фольга презервативов. Спокойно, Стюарт! Он и так допустил несколько проколов с этими кондомами. Любой парень, выходя из дома, мог бы иметь в кармане одну такую штучку, но не две. Одна могла бы выглядеть как счастливая находка, а две вызвали бы вопросы. Ночной же столик – другое дело. Но даже для ящичка ночного столика такое количество было слишком. Три было бы правильным числом. Три – это было и спокойно, и шикарно. Одним словом, современно. Но целый ящик, набитый подобными «посланиями»! Кайл не хотел даже думать о впечатлении, которое это произведет на Мэгги. И почему он не купил дополнительное оборудование в ванную! – Вот здорово! Думаю, тебе удалось отыскать пару марок, которых нет у меня, – сказала она, ткнув кипу носком туфельки. – Что? Она молча открыла сумочку и перевернула ее вверх дном. Водопад презервативов плеснулся в общую кучу возле ее ног; словно планктон в ночном океане, смутно светилась пара флюоресцирующих презервативов. – Полагаю, пора объясниться насчет проклятия, лежащего на моей семье: оно связано с голубоглазыми янки, – сказала она. У него тоже голубые глаза, и он тоже с Севера. – Проклятия? Она указала на пол, и оба, наклонившись, собрали кондомы. Мэгги забросила в ящик свои вместе с его, заметил Кайл с одобрением. – Я рассказывала, что мои отец и дед были голубоглазыми янки. Опал влюбилась в такого же. – Разве это плохо? – спросил Кайл. В конце концов, он всегда мог приобрести цветные контактные линзы. – Одно очевидно: это всегда плодотворно. – Она встала. – Мне эти штучки были даны затем, чтобы попытаться порвать с традицией. – Кем? – Кайл пристраивал ящик обратно в столик. – Самые разукрашенные – от Опал, остальные дали мне мать и бабушка. Итак, всем было известно, что стояло на повестке сегодняшнего вечера. Ничего удивительного, что они подвергли его такому странному досмотру. Он нашел спички и осторожно затолкал ящик. – Они более либеральны, чем я предполагал. – Думаю, просто практичны. Настроение испарилось. Нужно что-то делать. Чиркнув спичкой, он зажег несколько свечей на ночном столике, затем взглянул на Мэгги. Она пристально смотрела в потолок: – Это… зеркало? – Световой люк. – Кайл нажал клавишу на панели над изголовьем, и темная крыша на потолке заскользила в сторону, открывая ночное небо. Она почти задохнулась: тени от пламени свечи танцевали на стенах комнаты; звезды мерцали над ними. – Это самая фантастическая вещь, какую я когда-либо видела. – Вы считаете? – И эти свечи… – она вздохнула. – Великолепно! Мэгги скользнула пальцами по щекам и плечам Кайла, и он закрыл глаза, наслаждаясь ощущениями. Потом она поднялась на цыпочки и поцеловала его горло и подбородок. – Ох, Мэгги… Он совершенно терял контроль над собой, хотя еще недавно был твердо уверен, что сумеет держать себя в руках. |
