Хэдер Макалистер. Долгие южные ночи
ПРОЛОГ
– Если бы твой прапрадед мог это видеть, он убил бы его. – Бабушка Мэгги Джефферсон, Перл, стоя на стремянке, смотрела в бинокль из окна спальни для гостей на втором этаже.
– Постарайся не свалиться, – озабоченно пробормотала Мэгги, понимая, что никакие слова не успокоят бабушку, поскольку этот янки выстроил новое стеклянное здание своей компьютер-ной фирмы на земле, о которой Перл давно уже решила, что на ней должен быть разбит парк в честь Ла Рю Джефферсона, основателя Джефферсонвиля, что в штате Джорджия.
– О! И Гранты тоже там! Как они могли?! И это после того, как мы устраивали «Розовый чай» в честь их дочери! Это некорректно! Занеси их в список тоже, Опал.
И Опал, ее младшая сестра, послушно вписала несчастных Грантов в блокнот в цветастом матерчатом переплете. Перл просто задыхалась от гнева и, подавшись вперед, старалась подроб-нее рассмотреть, как ее друзья, которым теперь предстояло стать бывшими друзьями, приветст-вовали открытие Стюарт-парка. В этот момент стремянка накренилась.
– Осторожнее, бабушка, – предостерегла Мэгги, поскольку именно она держала лесенку.
– Ну, что там происходит, Перл?! – Розовощекое лицо Опал горело нетерпением.
– Эта надутая жаба держит речь. Ну что ж, о нашей помощи его дочери он теперь может забыть. Мэр он или не мэр, посмотрим еще, какая свадьба будет у Лайлы, если на нее не придут Джефферсоны из Джефферсонвиля. Он, очевидно, забыл, что не стал бы мэром, если бы мы не посмотрели сквозь пальцы на то, что он женат на Нельсон.
– И Паулина тоже там? – оживилась Опал.
– Ну да, рядом с ним на трибуне…
– В чем она? В голубом платье или в черно-белую полоску? Она говорила, что купила…
– Она похожа на тент, – отрезала Перл.
Опал с удовлетворенной улыбкой всплеснула руками и уронила блокнот и карандаш.
– В прошлом месяце у Дианы был такой же костюм в «Любовниках и обманщиках». – Опал все соотносила со своими любимыми «мыльными операми».
Перл медленно опустила бинокль и внимательно посмотрела на младшую сестру.
Улыбка Опал сразу увяла, она подняла карандаш и блокнот.
Мэгги перехватила бабушкин ледяной взгляд и сочувственно улыбнулась тетушке:
– Я что-то слышу!
Издали донеслось ритмичное, но весьма немелодичное пение, угрожавшее заглушить речь мэра. Несколько минут Перл с помощью бинокля молча изучала обстановку, потом опять опус-тила его.
Ее неодобрительный взгляд остановился на Мэгги.
– Это твоя мать.
Можно подумать, что Мэгги способна как-то повлиять на свою феминистку мать!
– А что Руби делает? – Опал протиснулась между Мэгги и Перл и встала на ступеньку. – Подвинься, Перл, мне не видно.
Не обращая внимания на недовольное фырканье Перл: «Но это моя сторона», она попыта-лась взобраться на стремянку.
– Ну все равно, я больше не желаю этого видеть. – Перл отдала бинокль, и Опал стреми-тельно вскарабкалась на лестницу.
Мэгги продолжала держать стремянку, надеясь, что они скоро утратят интерес к мероприя-тию в парке и к новому зданию фирмы «Стюарт компьютерс». Ей надо было готовиться к отъез-ду в Атланту – она приступала к первой по окончании образования самостоятельной работе, – но не могла же она позволить старушкам самим карабкаться по стремянке.
– Этот день станет самым черным днем во всей истории семьи Джефферсон, – объявила Перл.
– Я ничего не вижу, – пожаловалась Опал.
– Неудивительно, с такими-то вульгарными накладными ресницами.
– Тебе не мешало бы знать, что такими же ресницами пользуются актрисы, чтобы…
– А что там делает мама? – вмешалась Мэгги, желая не столько узнать истину, сколько прервать очередную тираду Опал.
|
