Рябинин записывал анкетные данные с каким-то неожиданным удовольствием, словно ему нравился и год её рождения, и её работа, и адрес… Причину этого удовольствия знать он не хотел. Он не чиновник, чтобы копаться. Он и не пожилой — средних лет он. Видимо, добрый — со стороны виднее. И не обрюзг, потому что дома работает с гантелями и резиной. И похож… на этого — на скандинава…

— Причину вызова знаете?

— Разумеется, — вздохнула Калязина. — Недоразумение.

— Недоразумение?

— Скажите, разве я похожа на преступницу? — почти радостно спросила она, уверенная в ответе, потому что теперь была его очередь сделать ей комплимент.

Хорошо взбитые платиновые волосы падали на крупный лоб прямо-таки весенней дымкой. Ярко-малиновые губы большого рта улыбались. Их весёлое напряжение, видимо, передавалось скулам, которые игриво поблёскивали. Сейчас губы должны бы взорваться смехом из-за этого самого недоразумения, в которое впал следователь… Но её прямой длинный нос — видимо, оттого, что она слегка откидывала голову, — был наведён на Рябинина, а взгляд тёмных, чуть запавших глаз нацелен в его зрачки.

Рябинин на несколько секунд потерял себя, бессмысленно разглядывая стол и опять краснея. Похож на скандинава… На двери висит табличка с его именем, в этом кабинетике может стоять только один стол и может сидеть только один человек. Она мило разыграла лёгкую интермедию, на которую он клюнул легко, ибо нет приманки надёжнее лести.

— Перейдём к эпизодам, — сухо ответил Рябинин на её вопрос-призыв.

— Перейдём, — покорно согласилась она.

— Мошенническое гадание супругам Смирновым на совместимость…

— Почему мошенническое?

— Потому что вы их обманули.

— В чём, товарищ следователь?

— Выманили пятьдесят рублей.

— Не выманила, а получила за труд.

— За какой же? — усмехнулся Рябинин, зная, что ирония действует на умных лжецов отрезвляюще, а Калязина была не глупой — он уже видел.

— Я предсказала им длительную совместную жизнь. Если вам не нравится слово «предсказала», то могу выразиться иначе: я дала им умный совет. Неужели умный совет не стоит пятидесяти рублей?

— Этот совет ничего не стоит хотя бы потому, что он плод научной инсценировки.

— Боже мой, — тихо удивилась она, рассматривая Рябинина заново, словно только теперь его увидела. — И это говорит следователь, который сам должен обладать пониманием психики, предвиденьем, интуицией. Узнали же вы без всякой науки, что я неглупая…

Рябинин повернулся к окну, — ему нестерпимо захотелось глянуть на улицу. Там было всё в порядке… И с домами, и с транспортом, и с пешеходами. Он посмотрел на Калязину, чувствуя подступающее раздражение…

Кто сказал, что с умным человеком приятно беседовать? Чем выше организовано существо, тем оно противнее. Как симпатичен цветок! Но животное уже менее приятно. А про человека и говорить нечего. И чем умнее он, тем отвратительнее. Не зря же все любят детей, животных, дурачков, — они милы своей глупостью.

И промелькнуло, исчезая…

…Умный человек — неприятен. Опытный — несимпатичен. Сильный опасен…

Рябинин суетливо выдернул протокол с показаниями Смирнова и неприязненно сказал:

— Мне понятен смысл вопроса о том, кого этот парень больше любит: детей или собак.