— Можно мне с ними? — спросил Львиносвет.

Огнезвезд посмотрел на него, его зеленые глаза заблестели.

— Ты сегодня сделал для Грозового племени больше, чем достаточно, — проговорил он. — Спасибо тебе. И спасибо Звездному племени, что у нас есть такой воин. Если бы не ты, Иглолапка была бы сейчас мертва.

Львиносвет посмотрел на Иглолапку, лежавшую на мокрой земле. Листвичка массировала ей грудку, и впервые за очень долгое время в ее глазах появилось выражение сосредоточенной уверенности.

Иглолапка открыла глаза и посмотрела на своих родителей.

— Где мои задние лапы? — прошептала она. — Они здесь? Их не оторвало?

Милли сдавленно застонала, шерсть на спине Крутобока встала дыбом. Задние лапы Иглолапки лежали на земле и выглядели такими же здоровыми и пушистыми, как всегда. Но она их больше не чувствовала — и если это не пройдет, то молодая кошка больше никогда не сможет ни ходить, ни бегать…

Мучительная жалость охватила Львиносвета, и на какой-то безумный миг он подумал о том, будет ли Иглолапка благодарна ему за то, что он спас ей жизнь…

Глава XII

Подняв голову, Воробей втянул ноздрями сырой рассветный холодок. Утренняя свежесть терпко пахла древесным соком поваленного дерева и прелью мокрой листвы. Воробей почувствовал теплый бок Милли. Серая кошка лежала рядом со своей дочерью.

Иглолапка крепко спала, ее дыхание было все еще тяжелым от маковых зерен, которые Воробей дал ей накануне. Он чувствовал тяжесть во всем ее теле и зловещее отсутствие чувствительности в задних лапах.

Вчера он так и уснул, глядя на королеву и ее котенка.

«Нет здесь никакой королевы и никакого котенка! — рассердился на себя Воробей. — Это воитель- ница и ученица!» Он не должен был поддаваться чувствам. Иглолапке нужен не изнывающий от жалости кот, а сильный и умелый целитель. И Милли тоже.

Морщась от боли в мышцах, ноющих после вчерашнего напряжения, Воробей наклонился над подстилкой Иглолапки и тщательно обнюхал свою пациентку, касаясь усами пушистой шерсти Милли.

Та сразу подняла голову.

— Как она?

— Шок прошел, — ответил Воробей. Сердце Иглолапки ровно билось под влажной шерсткой.

— Но как ее лапы? — дрожащим шепотом спросила Милли.

— Не знаю, — ответил Воробей, с трудом подавив рычание. Он ненавидел собственную беспомощность.

Снаружи доносились звуки пробуждающегося лагеря — воины суетились на свободном клочке поляны и, преодолевая потрясение и усталость, готовились к исполнению своих ежедневных обязанностей. Воробей слышал спокойный голос Ежевики, отдававшего распоряжения воинам.

— Патрули будут отправляться, как обычно. Нам нужна дичь, а значит, мы должны охотиться. Скоро настанет пора Голых деревьев, когда придется подтянуть животы. Дым, сколько тебе нужно котов, чтобы расчистить завалы?

Воробей насторожил уши. Поваленный бук заглушал звуки. Голоса Грозовых котов больше не отлетали звонким эхом от каменных стен, а тонули в рыхлой массе мокрой листвы и веток.

— Четверых или пятерых для начала хватит, — решительно ответил Дым, но Воробей чувствовал, как горят огнем подушечки на его лапах, содранные в кровь во время вчерашней работы. — Березовик? Бурый? Беритесь за крупные сучья и ветки. Шиповница и Орешница займутся теми, что полегче. Еще вчера коты расчистили проход к палатке целителя. Детская чудом уцелела между корней поваленного бука. Палатка оруженосцев осталась невредима.

Иглолапка пошевелилась. Когда Воробей наклонился, чтобы обнюхать ее морду, то почувствовал щекой, как дрогнули ее веки.

— Как ты? — тихо спросил он.