Воробей ничего не ответил.

— Только не думай, что я не доверяю твоему опыту и решениям, — продолжала Листвичка. — Просто я бы на твоем месте поступила так.

Воробей бросил мышь и пошел прочь. Ему расхотелось есть. Выбросив из головы все мысли, кроме заботы об Иглолапке, он взобрался по каменной осыпи и подошел к палатке Огнезвезда.

Песчаная Буря сидела возле предводителя и вылизывала ему плечи, ее шершавый розовый язык без устали скреб по его гладкой шерсти. Заслышав шаги Воробья, она замерла и обернулась.

— Какие-то новости? — с плохо скрытой тревогой спросил Огнезвезд.

Воробей покачал головой.

— Нет. Я хочу сходить в Сумрачное племя и поговорить с их целителем, — сказал он. — Листвичка говорит, что у него был случай, похожий на Иглолапкин.

— Отлично! — без колебания ответил Огнезвезд. — Только возьми с собой Белку.

У Воробья упало сердце.

— Я сам справлюсь!

— Я знаю, — не стал спорить Огнезвезд. — Но если из-за ливней могло упасть одно дерево, значит, может упасть и другое. Мы не можем рисковать потерять целителя. Возьми Белку, прошу тебя.

Воробей понял, что спорить бесполезно. Но почему именно Белку? Трудно представить, с кем из Грозового племени он хотел бы идти куда-нибудь меньше, чем с Белкой! Разве что с Листвичкой.

Неужели Огнезвезд нарочно пытается свести их вместе?

Напрасные старания!

Воробей вышел из палатки предводителя, спустился вниз и поплелся через поляну. Повсюду вокруг него шуршали листья, трещали и ломались ветки, снова ли коты, пытавшиеся как можно больше расчистить поляну. Все были придавлены несчастьем, не было слышно ни смеха, ни болтовни, коты заговаривали друг с другом только по делу.

— Вытащи эту ветку из лагеря.

— Вплети это в барьер, чтобы укрепить стену.

Лисохвост и Ледосветик тащили шуршащую ветку мимо палатки оруженосцев. При виде Воробья они остановились.

— Как Иглолапка? — крикнула Ледосветик.

— Не лучше, но и не хуже.

Чуть дальше он наткнулся на Терновника, который терзал зубами ветку, пытаясь отгрызть ее от толстого сука.

— Как Иглолапка?

Воробей даже не остановился, чтобы ответить.

— Не хуже, не лучше.

— Как Иглолапка? — прокричала Яролика, пробегая мимо.

— Не хуже, не лучше, — проворчал Воробей.

И неожиданно почувствовал волну сочувствия, хлынувшую на него от одноглазой кошки.

— Не сердись, — негромко сказала Яролика. — Мы спрашиваем потому, что беспокоимся.

Воробей горестно понурил плечи.

— Мне тяжело чувствовать себя беспомощным! — признался он.

— Я могу чем-нибудь помочь?

— Да, я как раз хотел тебя попросить, — кивнул Воробей. Он мог положиться на Яролику, она не раз помогала ему в палатке целителя. — Понимаешь, мне нужно ненадолго отлучиться. Ты сможешь дать Иглолапке маковых семян, если она вдруг пожалуется на боль? Только не больше одного зернышка зараз. Не стоит притуплять ее чувствительность больше, чем необходимо.

— Конечно, все сделаю.

— И если сможешь, отнеси зернышко Кисточке, — добавил Воробей. — Она страшно убивается.

— Ни о чем не беспокойся, — кивнула Яролика, бросаясь в сторону палатки целителя.

Воробей решил перед уходом проведать старую Кисточку. Он неслышно вошел в палатку оруженосцев, где в гнездышках, щедро выстланных папоротниками, отдыхали Пурди и Кисточка.