— Разумеется. Однако мой вопрос относился к «старому другу».

Она кивнула в сторону дома:

— Я проделала долгий путь. Мне приходилось слышать о южном гостеприимстве.

Он с куда большим удовольствием всадил бы ей пулю в лоб. Однако единственным способом выяснить, что понадобилось здесь Джоан Диллинджер, было смирение.

— Гостеприимство какого рода?

— Ну, уже почти девять, а я еще не ужинала.

— Ты являешься ко мне без предупреждения, по прошествии стольких лет, и рассчитываешь, что я стану стряпать для тебя ужин? Наглости тебе не занимать.

— Ну, тебя-то это не должно удивлять, верно?

Пока он готовил еду, Джоан сидела на краешке рабочего кухонного стола.

— А дом впечатляет, — сказала она. — Я слышала, ты сам его построил.

— В университетские времена я зарабатывал на учебу тем, что строил для тех, кто мог хорошо заплатить. И после решил — какого черта? Возьму да сам все и построю.

За ужином они выпили бутылку «мерло», которую Кинг достал из погреба. Позже, прихватив бокалы, перешли в гостиную. Джоан приветственно подняла бокал:

— Ужин был сказочный, вижу, к твоим дипломам добавился еще и диплом сомелье.

— Ладно, живот ты набила, вина напилась. Зачем ты здесь?

— Когда с бывшим агентом происходит нечто экстраординарное, влекущее за собой расследование серьезного преступления, всем становится интересно.

— И ко мне посылают тебя?

— Я сейчас в таком положении, что могу сама себя посылать. Это неофициальный визит. Мне хотелось бы услышать всю историю в твоем изложении.

— Мне излагать нечего. Этот человек работал у меня. Кто ого убил, мне неизвестно. Сегодня я узнал, что он состоял в программе защиты свидетелей. Конец истории. Но мне все-таки хочется понять, зачем ты здесь.

— Это не имеет никакого отношения к Службе, но очень касается тебя и меня.

— Такого понятия, как «я и ты», не существует.

— Но ведь так было. Мы много лет проработали вместе в Службе. Спали друг с другом. Сложись обстоятельства иначе…

— Время позднее, а до Вашингтона путь долгий.

— Вообще-то слишком долгий. — Она с восхищением окинула взглядом все сто восемьдесят пять сантиметров его подтянутого тела. — При твоей физической форме ты мог бы подать заявление в отдел спасения заложников ФБР.

— Я старик: колени болят, плечи ни к черту — ну, и так далее.

Она вздохнула:

— А мне только что перевалило за сорок.

— Подумай об альтернативных вариантах. Сорок лет еще не конец света.

— Для мужчины. А быть сорокалетней незамужней женщиной приятного мало.

— Ты отлично выглядишь. К тому же у тебя карьера.

— Не думала, что протяну так долго.

— Ты протянула дольше меня.

Она опустила свой бокал на столик.

— А не следовало бы.

Наступило натянутое молчание.

— Это было много лет назад, — наконец сказал он.

— Ну и что. Я же вижу, как ты на меня смотришь. — Она снова взяла бокал, отпила вина. — Ты и не представляешь, как трудно мне было приехать сюда. Прости меня, Шон.

Он никогда не слышал от нее таких слов. Джоан неизменно была сверхуверенна в себе и подтрунивала над коллегами-мужчинами так, словно она не просто одна из них, но еще и самая главная.

— В конечном счете, то была моя вина, — сказал Кинг.

— Ты очень добр. — Она встала. — Поздно уже, мне пора.

Кинг поколебался, потом вздохнул:

— Ты слишком много выпила, чтобы ночью вести машину по здешним проселкам.