– Или кто стучит в следующую дверь? – дополнила Миранда.

– Это одно и то же, – кивнул Джилл, оглянувшись туда, где она с трудом тащилась впереди Тарнболла. – Так почему бы вам не подвигнуть нас, начав первой, Миранда? Каким он будет у вас? Какой ваш самый страшный кошмар?

И покуда мимо текли стены из кружащихся цветов, а группа продолжала двигаться главным образом через предположительные «пространства» Дома Дверей, по его запутанным коридорам и через комнаты, вызывающие головокружение и одновременно клаустрофобию, она подумала и ответила:

– Это на самом-то деле было давным-давно. И кошмаров мне в действительности доводилось пережить совсем немного. Возможно, я слишком приземленная натура или что-то в этом роде.

– Все равно, расскажи нам, – подтолкнул ее самым мягким своим тоном рослый спецагент. – Если это не слишком болезненное или личное.

– Нет, ничего похожего, – неуверенно сказала она. – Но я в то время была еще совсем девчонкой. Я хочу сказать, теперь оно уже много лет меня совсем не беспокоило.

– Но в то время беспокоило? – продолжал допытываться Джилл. – Кошмар что, повторялся?

– Каждую ночь! – Она чуть вздрогнула. – А, ладно, если вы действительно думаете, что такое знание может помочь: я была немножко мальчишкой… – И, обращаясь главным образом к Анжеле, пояснила:

– Ну, возможно, сейчас я с виду не очень похожа на девчонку с мальчишескими ухватками или, наверное, как раз похожа, в такой-то передряге, в какой оказались мы все, но раньше я была именно такой. И однажды упала с дерева, сломала правую руку и вывихнула плечо. А в больнице перепутали мою карточку и вкололи мне что-то, несоответствующее моему организму, оставившее меня лишь наполовину обезболенной. Фактически я находилась в бреду, когда мне чинили руку, а укол не подействовал, и поэтому я не совсем отключилась. Я чувствовала большую часть того, что со мной делали, и это было чертовски страшно!

И поэтому после, ну, это был именно он: повторяющийся кошмар. Мне снилась эта группа ужасных, безмолвных великанов в белых халатах, стоящих повсюду вокруг меня, смотрящих на меня сверху вниз, видимых то отчетливо, то размыто и ломающих мне руки и ноги, одну за другой, а потом чинящих их, а затем начинающих все заново. Я просыпалась, вереща от страха, уверенная, что все мои кости сделались ватными! – Она умолкла и снова вздрогнула, а потом закончила:

– Вот так вот. Больше не о чем рассказывать…

– Фью! – присвистнул спецагент. – Ну, думаю, мы все можем как-нибудь обойтись без этого. Мир-концлагерь с врачами, проводящими экспериментальные операции без анестезии! Миранда, пока я рядом, ты ни в какие двери стучаться не будешь!

– А как насчет тебя, здоровенный громила? – Она замедлила шаги, поравнявшись с ним. – Или ты только вызываешь кошмары своим видом?

– У меня есть своя законная доля, – ответил он. – Пара неприятных случаев в Афганистане. И еще об одном моем коллеге, которого раздавил грузовик.

– Раздавил грузовик? – Ее ладонь взметнулась ко рту:

– Джек, какой страшный несчастный случай!

– Нет, – покачал головой Тарнболл и посмотрел ей прямо в глаза. – Это был не несчастный случай, – грубовато разъяснил он.