– Так что же, собственно, тут происходит? – открыл глаза Фред и поднял взгляд на Тарнболла. А затем разинул рот от изумления:

– Джек? Ты вернулся навек!

– А ты еще и поэт? – усмехнулся спецагент. – И я просто без ума от твоего загара.

Лицо и кисти рук пилота расчерчивали крест накрест несильные ожоги: шрамы от «вкусовых почек» ржавчервя, словно Стеннерсли с ходу врезался в электрифицированную проволочную сетку ограды.

– Где моя куртка? – Фред задрожал, ему помогли встать на ноги. Он немного пошатал, а затем оперся на стену из свернувшейся ржавчины. – Тот ржавчервь?..

– Проглотил твою куртку, – кивнул Джилл.

– Но не схватил тебя, – утешил его Джордж. – Или, во всяком случае, проглотил, но тут же пожалел об этом.

– Где мы? – хотел знать Фред. – В какой-то пещере?

– В некой пещере с дверью, – уточнил спецагент. – Всего несколько минут назад я прошел через точно такую же. – Он порылся в карманах в поисках спичек, нашел и зажег одну.

Теперь уже надвигалась настоящая ночь. Серебристый свет шарикоподшипниковых звезд немного озарял вход в туннель, но здесь, в глубине пещерки, царила темнота, как в шахте. При свете горящей спички Тарнболла (из коробка с надписью на этикетке «Альт Дойчехаузе, Берлин») они осмотрели дверь: затычку из серой окалины пяти-шести футов в поперечнике, заполнявшую конец туннеля также плотно, как пробка бутылку.

Никакого дверного молотка и никакого номера, но они знали, что это, несомненно, дверь. Анжела, Джилл и Тарнболл уже видели подобные двери.

– Это дверь? – в голосе Миранды звучало сомнение. – Но если да, то как же мы постучимся?

– Просто толкнем или упадем на нее, – объяснила Анжела. – Именно так она сработала в прошлый раз.

– И теперь моя очередь, верно? – догадался Фред. – Ох!

Все посмотрели на него.

– Лицо, – показал он, осторожно касаясь себя. – Чертовски саднит.

– Но оно тоже быстро заживет, – заверила его Анжела. – Ведь это же Дом Дверей, не забыл?

Фред кивнул.

– И я просто съехал по «змейке», по действительно большой бляди! – И хотя он выплюнул эти слова с чувством, дамы и не подумали жаловаться.

Свет погас, и Тарнболл зажег новую спичку.

– Итак, что же происходит? – осведомился он.

– Мы ждем Фреда, – ответил Джилл. – Очередь теперь, по-моему, его и…

– Погоди, – остановила его Анжела. – Я тут кое о чем подумала.

Все посмотрели на нее, и спецагент предложил:

– Присядем. Я хочу сказать, если уж нам предстоит поразмыслить, то давайте устроимся поудобней, правильно? Честно говоря, я смертельно устал.

– Равно как и я, – согласился Джилл. – И это относится к нам всем. Ладно, присядем, но сколько у тебя спичек? Они – единственное освещение, какое у нас осталось. Во всяком случае, в этом месте. – И в самом деле, они испытывали недостаток не только в свете; у них вообще почти ничего осталось. Пистолет-пулемет и клешневое оружие спецагента, сумка-баул с подбитым глазом скорпиона и отрезанной антенной, их потрепанная одежда, вот и все.

– Я прихватил три-четыре коробка, – успокоил его спецагент. – Не беспокойся, они у нас пока не иссякнут. На несколько минут-то их точно хватит. Я буду их беречь. Ладно, Анжела, выкладывай. Но давай покороче. У меня такое ощущение, что когда эти черви закончат хавать своего приятеля, то примутся искать новых товарищей по играм.