Даже робота несколько удивил этот смех, а полицейский глухо зарычал, несомненно приняв смех за припадок. Но на самом деле Брэдли понял, что делать. Теперь он сможет убедить даже Уоллинджера.

— Автокатастрофа!

Он использовал автомобиль как таран. Он знал. Помнил. Каждый, кто сражается, всегда знает, слегка ли он задел врага или попал в точку. До сих пор это не имело значения. Не до того было. Но Корт, зажатый между машиной и стеной, не ушел невредимым. Он упал, совсем как человек, но сейчас он сидел совсем не по-человечески — выпрямившись и беззвучно дыша…

Брэдли помнил, как подались ребра, как он услышал звук гнущегося металла там, где не должно быть ничего металлического. Ни один человек не будет так сидеть после того, как был вжат в стену автомобилем, а ведь именно это Брэдли сделал с Артуром Кортом.

Брэдли рванулся так неожиданно, что полицейский разжал руки. Он побежал через комнату и рванул куртку Корта, прежде чем его жертва успела понять, что он задумал.

Офицер охнул и в один скачок настиг его. Массивное тело оттолкнуло Брэдли в сторону. Оставалось всего полсекунды. Но Брэдли успел. Его руки вцепились в куртку и рубашку Корта, когда полицейский навалился на него, и они оба полетели в сторону, порвав ткань.

Короткая куртка Корта распахнулась, и Брэдли инстинктивно заслонился рукой. Куртка и рубашка порвались, и на один бесконечно долгий миг в комнате воцарилась полная тишина. Казалось, никто даже не дышал. Брэдли показалось, что вместе с дыханием замерло и его сердце, ведь до этой последней проверки он не мог быть уверен…

Под рубашкой обнаружился загорелый торс, гладкая искусственная кожа. Но радиаторная решетка автомобиля оставила свой след. В момент удара Брэдли слышал металлический скрежет. Теперь он видел. Видел блестящий стальной каркас в груди, где не должно быть никакого металла, а в середине — переплетение проводов и маленькие прозрачные трубки, по которым текла красная жидкость…

Это был мозг андроида.

В глубине, под погнутой сталью, виднелось нечто маленькое и блестящее. Оттуда бил пульсирующий свет, зловеще освещавший грудную клетку робота. Жидкость окрашивала его в красные тона, и на металлических ребрах плясали кровавые блики. В тех местах, где жидкость была озарена этим светом, она текла быстрее, и по ней пробегали пузырьки. Этот источник света, мерцавший в разбитой грудной клетке, вполне мог быть и сердцем, и мозгом.

Брэдли даже не успел подумать. Он действовал чисто рефлекторно. Невероятное зрелище на секунду парализовало полицейского, и никто не мог помешать Брэдли.

Он прыгнул вперед, вытянув руки, и одним ударом кулака выбил светящийся предмет из корпуса андроида.

На какую-то долю секунды Брэдли как в тумане увидел свою руку в недрах пустой груди автомата, увидел, как волны от его удара, словно круги по воде, проходят по ребрам, увидел свои пальцы в неярком алом свете, исходящем из прозрачных вен.

А затем свет погас.

Он услышал хруст, как будто треснуло стекло. А потом скорее не услышал, а почувствовал короткий пронзительный свист. Затем все смолкло. Артур Корт перестал быть и человеком, и андроидом.

Человекоподобная фигура в человеческой одежде наклонилась вперед, словно металлический манекен, и тяжело упала на ковер. Трудно было поверить, что когда-то она дышала, жила, разговаривала…

Брэдли с трудом поднялся на непослушные ноги. Полицейский все еще лежал на полу и ошалело таращился, не пытаясь встать. Его лицо, только что такое румяное, посерело, а обескровленные губы беззвучно шевелились в тщетных потугах описать словами невероятное зрелище, свидетелем которого он стал.